Привет от царицы Савской
Шрифт:
— Шеба… Шеба… — сквозь ее хрип расслышал я и невольно ослабил хватку.
Алиса закашлялась, отвернула голову в сторону.
— Твоя Шеба подохнет с голоду, если ты меня задушишь, — спокойно сообщила она, отдышавшись. — И ты сам подохнешь. Я Макса в отпуск отправила. Некому больше приходить. Хватит, убери руку и слезай.
Амок кончился… Или кончилась.
Я слез с нее, спустил ноги с кровати и стал тоскливо разглядывать здоровенную кофейную амебу, раскинувшуюся по полу.
Алиса поднялась и села рядышком. Можно сказать, плечом
— Хорошие духи, — сказал я. — Тебе идут.
— Ты лучше, чем я думала, — сказала она, немного посипывая. — Теперь не жалею… Вообще, это было покруче скай-дайвинга…
— Ты что, садо-мазохистка? — поинтересовался я.
Она поднялась и пошла к выходу. Только на лестнице она бросила взгляд в мою сторону:
— Был бы поумнее, спросил бы о другом… Тебе, кстати, привет от царицы Савской.
Через пару минут мне под ноги прилетела сырая половая тряпка.
Две недели прошло. Я отмотал в зиндане отпуск своего дружка-охотника. Алиса приходила дважды в день, утром и вечером. Обед мне полагался сухим, но вполне сытным пайком, кофе и чай оставлялись в термосе.
Мне было любопытно: она что же, обитает теперь из-за меня в этом коттедже? Но вопросов не задавал. Мы вообще больше ни о чем не говорили, она просто взяла на себя роль ее «немого Макса».
Я не сошел с ума. Похоже, впервые в жизни я испытывал к человеку — подвернулась Алиса — безраздельное доверие. Такой вот стокгольмский синдром заложника, начинающего испытывать симпатию к террористу, который сам обречен проявлять о жертве минимальную заботу первой необходимости…
Дружка я решил не огорошивать сразу и перетерпел, дал ему еще один день для адаптации к Москве. Трубу мне принес Макс, который в нужный момент, как по команде, тоже вернулся из отпуска.
— Ты где? — с явным интересом спросил мой друг.
— Да вот отъехал… по делам, — неопределенно ответил я, соображая, как бы не осложнить эти мои «дела».
— Новая работа?
— В некотором смысле…
— Хорошо платят?
— Посмотрим…
— Что ты темнишь-то?! — вдруг услышал я рассерженный голос. — Что у тебя там за игры? Меня теперь вон жена пытает. Не мог кого-нибудь попроще прислать?.. И что это за бабки? Я тебе кто?..
— А что такое? — сильно насторожился я.
— Тебе виднее «что»… Вечером вчера звонят, говорят от тебя. Приходит какой-то браток жуткий, как из кино. Приводит Шебу, сует конверт с баксами, говорит, передали ей на пропитание. Я ни хрена не понимаю!
У меня в горле пересохло. Страна Чудес атакует!
— Ты знаешь, ты успокойся… — сказал я больше себе самому, чем ему. — Случаются, знаешь, всякие чудеса в жизни… Я постараюсь тебе потом объяснить. У меня к тебе еще одна просьба. Последняя… Надеюсь. Ты только не удивляйся. Просто сделай, что прошу — и все. Как друга прошу.
— Ну? — напрягся друг.
— Ты возьми там ровно один доллар СэШэА, положи его, пожалуйста,
— Старик, ты это… — осторожно проговорил друг и не сдержался. — Да бред какой-то!
— Я тебя очень прошу, — боясь сам сорваться, шепотом проговорил я. — От этого очень многое зависит. Считай, что ты меня выкупаешь из чеченского или, там, афганского плена… Короче, я потом объясню. Можешь считать, что у меня крыша съехала. Думай, что хочешь, матерись там… Только привези один доллар…
— Да нет там одного доллара! — потерянно сказал друг, будто я его «на счетчик» ставил. — Там у тебя одни сотни…
Мне казалось, что я сейчас в обморок упаду.
— Да не важно, откуда этот доллар, — сказал я, сильно сдавливая пальцами виски. — Просто возьми один доллар.
— У меня дома нет одного доллара, — уже не потерянно, а убито признался друг.
Это была заслуженная пытка!
Я просто назвал друга по имени и сказал, что перезвоню вечером. Но Макс взял мобильник и сказал — я впервые услышал его утробный терминаторский голос, — что даст его мне только завтра утром…
Выключение света в подвале означало моментальное наступление ночи.
С момента включения утра я прождал час-другой. Не появилось ни мобильника, ни континентального завтрака.
И тогда я по-настоящему испугался.
Отчетливо сознавал, что у этой маньячки, занимающейся скай-дайвингом и рыскающей за новыми острыми ощущениями, ума на все хватит. И на то, чтобы уморить меня здесь голодом, любуясь процессом на экране монитора, потом залить меня тут же раствором и жить дальше, в этом же коттедже — тех же острых ощущений ради. Может, я не первый, и тут вокруг, в стенах, торчат бедолаги с «одним долларом СэШэА» в зубах…
Меня затошнило, я подумал, что блевать нечем и сейчас будет совсем хреново, и, стараясь отвлечься, стал теребить браслет на руке. И вдруг аж подпрыгнул на кровати! Показалось, что левая кисть у меня взяла и отвалилась… А это соскочил с запястья браслет наручника!
Не знаю, сколько я просидел, тупо глядя на него. Я пытался измерить степень своего идиотизма. Он, этот браслет, что? Всегда был чуть велик? И что, достаточно было просто собрать кисть «лодочкой», чтобы он соскочил? Или меня усыпили и надели новый браслет? Для издевательства…
Я благодарил Бога и своего друга. Настоящий друг — такой, кто, даже если не поверит твоему бреду и будет тебя материть каждую секунду, все равно приедет, куда попросишь, с «одним долларом СэШэА» в потной руке!
И сомнения отпали совсем, когда я нашел в кармане свой мобильник. Я обрадовался. Точно — меня усыпили, как тогда, и надели новый ошейник-наручник! Чтобы понаблюдать, какой я идиот. А я, выходило-таки, не полный идиот, хоть и придурок порядочный!
Тень, правда, в мыслях проскочила — а вдруг я просто по рассеянности в прошлый раз не нашел мобильник в кармане пиджака?