Привет! Я вернулся
Шрифт:
А вот Ваня чуть старше. Такой смешной карапуз на толстеньких ножках! Растопырил руки, ловя равновесие. Похоже, учится ходить. И я этого не видел…
Я листал фото, Ваня становился все старше, а я просто кожей ощущал, как быстротечно время. Четыре года… Это огромный срок! Ребенок так быстро меняется.
На последней фотографии Ваня был очень похож на ту мою старую фотку. Я достал ее, сфотографировал и отправил Насте. С подписью: “Никого не напоминает?”
Она ответила: “Это ты?” И добавила
“Ага. Фамильное сходство налицо”.
Мой сын.
У меня есть сын!
Меня распирало чувство гордости. И нежности. И удивления. Я все же еще не до конца осознал, что у меня есть ребенок.
Но до меня начинает доходить…
“Я очень люблю вас обоих, — написал я, расчувствовавшись. — И сделаю все возможное и невозможное, чтобы мы были вместе”.
После этого Настя перестала мне отвечать.
А я чуть не опоздал на самолет. Очнулся, когда до вылета осталось полтора часа.
Летел на такси, подгоняя водителя и отправляя Насте все новые сообщения.
Но она замолчала.
Кажется, я опять поторопился и напугал ее…
57
Настя
Ваня играет с новыми друзьями, Паша валяется перед телевизором. А я сижу на террасе, пью чай и рассматриваю фотографии в телефоне.
Их тут тысячи!
Матвей попросил прислать фото Вани. И я обещала это сделать. Значит, надо выполнять обещание.
Я увлеклась. Погрузилась в воспоминания, разглядывая пухлого малыша с милыми щечками и носиком-кнопкой. Неужели Ванечка таким был? Даже не верится!
С одной стороны, это было как будто вчера. С другой — как будто очень-очень давно… Столько всего изменилось с тех пор!
На меня обрушились непрошенные воспоминания.
Когда я делала эти фото, я думала о Матвее. В первое время после рождения Вани я очень надеялась, что он вернется.
Я мечтала, что у нас будет настоящая семья…
Фотографируя новорожденного сына, я представляла, как потом буду показывать эти фотографии Матвею. И как он скажет, что сожалеет о своем исчезновении, что любит меня и хочет воспитывать сына.
Это были глупые наивные мечты! Я и тогда это понимала, но трудно было не мечтать, коротая долгие одинокие ночи у кроватки сына.
Я давно забыла об этих мечтах. И вдруг они сбылись! Но слишком поздно.
Если бы Матвей приехал раньше…
Мои надежды на его возвращении растаяли к тому времени, как Ване исполнилось два. Или даже раньше.
В какой-то момент я четко осознала, что надо выбросить эти мечты из головы. Они только мешают! Надо забыть Матвея и жить дальше.
И я забыла. Встретила Пашу, мы поженились.
А теперь Матвей вернулся. Просит прощения, хочет участвовать в жизни сына.
Когда я прочитала это сообщение, мне стало тревожно. Даже страшно.
Но потом в голову снова полезли глупые мечты, почти такие же, как раньше. Я начала представлять, какой могла бы быть наша с Матвеем семейная жизнь.
Я уже много лет об этом не думала! И с момента его приезда мои мысли ни разу не заходили так далеко.
А сейчас зашли… И я этого испугалась.
Оставшиеся дни нашего отдыха прошли тихо и спокойно. Слишком спокойно для романтического отпуска!
Но я была этому рада. Главное, что Ванечке понравилось в горном пансионате. Он целыми днями играл с новым другом, мы вместе с нашими соседями катались на лодках, гуляли, устраивали пикники.
Я по-настоящему отдохнула.
Но мысли о Матвее выбросить из головы не смогла, как ни старалась.
И я почти не сомневалась, что, вернувшись, наткнусь в клинике на него и его наглую ухмылку.
Ну ладно, не в клинике. Может, он заявится ко мне домой, как уже делал.
Или подкараулит где-нибудь на улице…
Вернувшись в город, я в первое время постоянно ждала, что Матвей вот-вот появится передо мной. Пару раз мне даже казалось, что я вижу его в толпе. Но это был не он…
А, когда я пришла на работу, Тимур сказал, что пациент Иванов уехал, бросив восстановительный курс на середине. Получается, он улетел в Москву сразу после того, как навестил меня в пансионате.
И мне вообще не надо было прятаться от него в горах! Можно было вернуться еще пять дней назад.
Тогда он забросал меня сообщениями. Но я перестала отвечать после его признания в любви и обещания сделать все возможное и невозможное. Это звучало почти как угроза!
Он писал мне на следующий день, и еще пару дней. А потом перестал. Ведь я все равно не отвечала.
Я даже не открывала его сообщения, чтобы он не увидел, что они прочитаны! Я, как дурочка, пыталась прочесть их, пока они светились на экране.
И вот теперь Матвей уехал. И больше не пишет.
И я не знаю, вернется ли он…
— Похоже, наш план сработал, — произнес за ужином Паша.
— Какой план? — не поняла я.
— Твоему бывшему надоело ждать, и он свалил.
— А, да. Как мы и предполагали.
— Надеюсь, он больше здесь не покажется.
— Я в этом уверена, — сказала я.
И поднялась, чтобы убрать со стола.
А вечером, переделав все дела, я забрела в заброшенный сарай в дальнем углу нашего сада. В этом сарае вот уже пять лет лежат инструменты Матвея, с которыми он строил беседку и наводил порядок в моем доме. И до сих пор висит его джинсовая куртка.