Привидение в кроссовках

Донцова Дарья

– Выньте меня отсюда, – взмолился фельдшер.

Доктор довольно сердито сказал:

– Все вы виноваты!

– Нас тут вообще не было! – возмутилась я.

– Вот именно, развели псарню в общественном месте!

– Они добрые, – влезла Маня.

– Да выньте меня, – чуть не плакал Миша, – я сейчас утону!

– У тебя голова над водой торчит, – отрезала Леля.

– На цыпочках держусь, а если опускаюсь, смотрите…

Фельдшер встал на полную ступню. Мы увидели над водной гладью только его глаза.

– Давай руки, –

велел доктор.

Мишка вытянул конечности.

– Ну и как вы его предполагаете вытащить? – поинтересовалась я. – Как он вообще на аквариум залез, а?

– Не знаю, – ныл Мишка, – как этих чудищ увидел, прямо взлетел по стенке вверх. Жуткие звери! Глаза горят, зубищи с мою руку, языки как лопаты, прямо тряслись, сожрать хотели. А од­на от нетерпения да­же выла так страшно: о-о-о!

Я фыркнула. У страха глаза велики. Вот идиот! Да на­ши собаки могут лишь зализать до обморока. Зубы у них и впрямь впечатляющие, но Снап и Банди пускают их в ход только ко­гда едят, языки, на мой взгляд, у них совершенно нормальные, во всяком случае, у коров они больше, но ведь никто не теряет голову от ужаса при виде буренки, а тряслись пит и ротвейлер только по одной причине, они очень энергично работали хвостами, приветствуя двух дураков, решивших спастись бегством от замечательных собачек. Банди, естественно, пел. Наш питбуль в момент особой радости, при виде дорогих гостей или тарелки с оладушками, издает высокий горловой звук: о-о-о! А потом бросается к вам со всех лап, что­бы получить свою порцию ласки!

– А потом как кинутся! – плаксивым голосом закончил Миша. – Антон Михайлович, ну достаньте меня отсюда, я замерз уже.

Но все на­ши попытки оказались тщетны. Миша, юноша тонкого, я бы да­же сказала, хрупкого телосложения, не мог подтянуться на руках, а у Антона Михайловича, похожего на засушенную креветку, тоже недоставало сил, что­бы вытащить из толщи воды незадачливого напарника.

– Ногами упрись! – кричал вспотевший доктор.

– Скользят!

– Кроссовки сними!

– Как?

– Как хочешь!

Миша сумел вылезти из обуви, освободился от носков, но лучше от это­го не стало.

– Мо­жет, попытаться опрокинуть аквариум на бок? – предложила Леля.

– Рыбки погибнут! – испугалась Маня.

– Зато Миша вылезет, – вздохнула Леля.

По выражению лица Мани было отлично видно, что красивых рыбок ей намного жальче, чем противного фельдшера.

– Стекло разобьется, – быстро сообщила я, видя, как дочь уже разинула рот, что­бы сказать нечто типа: ну и фиг с ним, с Мишей, – порежутся все. Лучше я милицию позову, охрану.

– Ну и к чему они тут? – устало вздохнул Антон Михайлович.

– Сейчас приедут два мужика и вытащат парня, – пообещала я, нажимая «тревожную кнопку».

Минут че­рез десять у входа замаячили две фигуры. Я открыла дверь и увидела знакомые лица. По вызову вновь явились Соловьев Дмитрий Юрьевич и Павел.

– Здрасьте вам, – вздохнул капитан, – что на этот раз?

– У меня

в аквариуме сидит человек, помогите его вынуть!

Павел заржал:

– Мальчик с пальчик, да? Залез поплавать к рыбкам.

– Нет, он вполне высокий, думаю, около метра шестидесяти.

– Даша, – с легкой укоризной сказал Соловьев, – ну-ка вспомни, ты же честное слово давала больше к бутылке не прикасаться, и снова-здорово!

Павел тем временем заглянул в магазин и присвистнул:

– Ну и бардак! Вновь привидение шалило?

– Нет, сюда приехала «Скорая помощь».

– По залу с сиреной каталась, – умирал со смеху Павел.

– Замолчи, – велел капитан.

– Извините, я не так выразилась, не машина, конечно, а доктор с фельдшером бегали. Потом один на прилавок вскочил, а другой в аквариуме оказался.

– Слышь, Дмитрий Юрьевич, – посоветовал сержант, – мо­жет, и впрямь медицину позвать?

– Это, наверно, правильно, – завел Соловьев, но тут послышался гневный вопль Миши:

– Долго там ля-ля разводить бу­дете? Я весь околел, ноги судорогой сводит!

– Это кто? – спросил Павел.

– Фельдшер из аквариума.

Мужики молча отодвинули меня в сторону и прошли в магазин.

– Да, – вздохнул Павел, – помните, Дмитрий Юрьевич, ко­гда нам один распальцованный позвонил и сообщил, будто у него по квартире удав ползает? Тоже ведь сначала не поверили!

– Откуда в Москве удав? – спросила я.

– По канализации из другой квартиры пробрался, – охотно пояснил улыбчивый сержант, – поднял из унитаза голову, а мужику как раз приспичило! Он нам то­гда сто баксов дал и две бутылки дорогущей водки. А здесь, во цирк, человек-амфибия!

– Замолчи, – сурово велел Дмитрий Юрьевич и принялся ходить вокруг «банки», приговаривая: – Как же его вытащить?

Потом, разозлившись на то, что никакие конструктивные мысли не лезут в голову, Соловьев рявкнул:

– Какого черта ты вообще сюда нырнул!!!

– Вот она, – завел Антон Михайлович, тыча в меня грязный, совсем не докторский палец, – сначала долбанула «Историей цивилизации» привидение по башке, а ко­гда оно упало в обморок, вызвала нас. В зале же бродили собаки Баскервилей, ну мы и испугались. Да кто бы не перетрусил!

Секунду капитан смотрел на врача разинув рот. Более простой Павел мигом резюмировал:

– Сумасшествие заразно. Безумные сбиваются в стаи!

– Я знаю, как его вынуть, – робко предложила Леля.

Все разом повернулись к девочке.

– Надо взять табуретку, опустить в воду, Миша на нее заберется и вылезет.

– Клево! – заорала Маня и понеслась за табуреткой.

– Ты очень умная девочка, – похвалил Соловьев зардевшуюся Лелю, – сообразительная до крайности. Ступай пос­ле окончания девятого класса в школу милиции, нам та­кие кадры нужны.

Вскоре абсолютно мокрый Миша, благополучно спасенный из водяного плена, трясся на полу и ныл:

– Как ехать? Я промок до костей.