Привидения являются в полдень
Шрифт:
— Давай сделаю, — вызвалась Катя. — Я сама есть захотела. Весь день не могла ничего проглотить, все нервы, а сейчас хочу.
— Может, помочь тебе?
«Идиллия… — подумала она, изучая его лицо. — Семейная идиллия. „Дорогой, хочешь есть?“ — „О, дорогая, конечно. Я помогу тебе приготовить ужин“. — „Дорогой, хочешь в морду?“ — „Конечно, конечно, моя милая… Вот она. Целься!“».
— Не надо, сейчас я управлюсь.
Пока Игорь смотрел вечерний выпуск новостей у себя в комнате, она быстро нарезала овощной салат, сварила по две сосиски себе и Игорю, достала из холодильника
— Аппетит у тебя замечательный… — заметил Игорь, глядя на нее. — Завидую!
— А у тебя — плохой? — осведомилась Катя. — Ешь через силу, что ли?
— Да, что-то неважно…
— Скажи, а не пора ли тебе в очередной раз показаться врачам? — Она произнесла это как можно более невинным тоном. — Давно ты был на обследовании?
Он проглотил кусок сосиски быстрее, чем обычно. В его глазах появилось удивление.
— Давно ли я был у врача? — повторил он. — Не помню… Честно говоря, давно… А что? Почему ты вдруг заговорила об этом?
— А почему бы мне не заговорить об этом? — возразила она. — Ты лечишься уже несколько лет. Или ты думаешь, что я уже не жду никаких результатов?
— Ну, я-то их точно не жду…
— Ты меня удивляешь… — Катя ломала в пальцах корочку хлеба. — Почему? Тебе стало все равно?
— Ну, скажем, я потерял веру в свое выздоровление. Ты бы тоже потеряла, если бы тебе год за годом назначали одни и те же процедуры и советовали одно и то же и ничего бы от этого не изменилось.
— Значит, надо сменить врачей и попробовать другие методы. Хочешь, я найду тебе кого-нибудь покруче? Есть классные специалисты.
— Мне этого не нужно.
— Ты упрям. Почему ты не хочешь показаться другим врачам? Ты как ребенок… Это твое лечение… — Катя вложила в последнее слово максимум иронии. — Это твое лечение тянется так долго, что давно уже стоило плюнуть на него. Но не на себя! Если этот врач не помог, надо искать другого!
— Катенька, для этого надо иметь твою волю к жизни. Я не сомневаюсь, что ты нашла бы себе другого, и еще раз другого, и еще, еще…
— Двусмысленная фраза… — Катя смела все крошки в кучку и выбросила их в мусорное ведро. Собрала со стола грязную посуду, налила кофе, нарезала торт. Снова уселась напротив Игоря. — Надеюсь, ты имел в виду врачей?
— Конечно, врачей. Я не стал бы тебе хамить.
— Снова подкол? Тонкий намек на то, что я тебе хамлю? — поинтересовалась Катя. — Спрашивать о твоем здоровье — хамство?
— Перестань, прошу тебя. Просто я отвык от такого внимания к собственной персоне.
— Да, ты прав. Я уделяла тебе мало внимания. Но я решила исправиться. Теперь я буду интересоваться ходом твоего лечения. Ты бросил лечиться, так я позабочусь о том, чтобы ты снова думал об этом.
— Катя, объясни мне, что случилось?
Его
— Ничего. Ничего не случилось. Просто сегодня я подумала, что сама виновата, что ты не можешь вылечиться. Мне надо было верить в твое излечение больше, чем ты сам. Тогда я смогла бы поддерживать тебя. Тогда ты не бросил бы лечиться.
— Ты ошибаешься. — Он взял ломоть торта себе на тарелку и ложечкой отколупнул от него кусок. Отправил его в рот, прожевал. — Это я сам во всем виноват. Ты действительно забеспокоилась обо мне?
— Да. Ты уже не веришь в это?
— Почему же… Катя, не думай обо мне хуже, чем я есть. Я вовсе не считаю тебя виновной в том, в чем виноват сам. Когда-то я обвинил тебя во всем, что со мной случилось… Ты, наверное, все это время думала об этом. И злилась на меня. Справедливо злилась — что ты могла мне возразить? Но сам-то я понимал, что не ты виновата. Только я. Моя неудачливость, моя усталость, мое неверие в собственные силы. Боюсь, что меня должен лечить психотерапевт, а не уролог.
— Найдем и психотерапевта, и нового уролога. — Катя говорила спокойно, но внутренне ликовала: «Подожди, мой дорогой! К врачам я пойду вместе с тобой и выслушаю все, что они скажут. И я уже почти не сомневаюсь, что услышу, что ты здоров. Тебе больше не удастся водить меня за нос!»
Игорь пожал плечами:
— Если тебе так хочется, найдем. Только я сам заплачу за свое лечение. Я не допущу, чтобы это сделала ты.
«Хочешь убрать меня от дела? Нет, это тебе не удастся. Я не могу допустить, чтобы ты ходил к ним один. Или не ходил к ним один. Найти врачей я могу, но вот проверить, ходишь ли ты на лечение…» И она снова улыбнулась, мягко и грустно:
— Не сердись, но мне хотелось бы иметь к этому делу более непосредственное отношение. Пойми, меня гложет совесть, что я никогда не наведывалась с тобой к врачу. А может быть, надо было. Может быть, я могла бы чем-то помочь в твоем лечении. Во всяком случае, теперь все будет иначе. Я буду ходить с тобой.
— К врачам?!
— Да. Почему ты так взволновался? Ты меня стыдишься?
Он выдержал ее пристальный взгляд, но она заметила, что при этом он значительно побледнел. Ответил он не сразу:
— Просто это кажется мне бессмысленным. К урологу не ходят с женами.
— Ничего страшного. Введем новую практику.
— Нет, Катя. Я и так достаточно унижен своим положением. Не делай его еще унизительней. Можно подумать, что ты мне не веришь.
— Ну-ну! В чем я могу тебе не верить? «Проговорился! — ликовала она. — Проговорился, потому что не мог он сказать „не веришь“, если бы был чист. Он мог сказать так только потому, что совесть у него нечиста. Это „не веришь“ — его выдало».