Привилегия женщин (сборник)
Шрифт:
Заставив себя не думать об этом, Лелька привела в порядок квартиру и пошла на другой конец поселка к тетке. К вечеру придется еще ехать в Сахаровское, в райцентр, где в больнице лежит мама. Если ей хоть немного лучше, Лелька поедет в город, первый экзамен уже через два дня…
Тетка встретила оханьем — в относительно небольшой деревне слухи разносились с поразительной скоростью. Надежда Ивановна обхватила племянницу длинными жилистыми руками и запричитала что-то о «горе горьком», но девушка вырвалась и проговорила:
— Да хватит тебе, тетя Надя! Что причитаешь, как по покойнику? Мама в больнице, фельдшер сказал, что она поправится.
— Ой, да наш фельдшер тебе скажет! — отмахнулась тетка, поправляя на голове сбившийся белый
Только сейчас Лелька вспомнила, что действительно забыла о еде, и почувствовала, что сильно голодна. Тетка, не переставая говорить что-то, выставляла на стол банку с молоком, шаньги с творогом и сметану. Лелька впилась зубами в румяный бок шаньги и даже зажмурила глаза от удовольствия. Этот вкус напоминал ей детство, когда мама, уходя на работу, оставляла их с Наташкой у тети Нади. Тетка не работала, жила тем, что продавала в городе овощи с огорода и мясо — держала несколько свиней, сама возила все это на базар на «Ниве», оставшейся от мужа. Дядя Андрей погиб еще за год до рождения Лельки, прыгнул в реку с обрыва и сломал шею, а тетка так больше и не вышла замуж. Была она еще не старая, здоровая, как рабочая лошадь, хоть и худая. В одиночку управлялась с немалым хозяйством, кругом у нее была такая чистота, с которой мог соперничать только операционный блок в районной больнице. Лелька очень любила бывать у тети Нади, в ее уютном доме, в чисто выметенном и убранном дворе, где вдоль дорожек летом непременно цвели цветы, а по забору вился хмель.
Сейчас она словно бы опять вернулась в беззаботное время, когда мама была здорова, а Наташка жива. Любимая старшая сестричка, светловолосая и кареглазая, похожая на русалку, веселая и жизнерадостная… Что же могло случиться с ней, как же так? Лелька отставила стакан с недопитым молоком и обхватила голову руками. Тетка моментально ринулась к ней из угла, где искала что-то в большом старом комоде, обняла и крепко прижала к себе:
— Не надо, деточка, не плачь. И Лизавета поправится, и у тебя все будет хорошо, вот увидишь. И Серегу, ирода этого, накажут…
— Тетя Надя… — выдохнула Лелька, задыхаясь от рыданий. — Да не Серега это… ну не верю я, что он мог, он же ее любил…
— Лелька-Лелька, ребенок ты еще! Разве ж безвинно-то арестуют, а? — раскачиваясь вместе с племянницей, проговорила Надежда.
— Неправда! — билась в ее руках Лелька, которую одолевали непонятные чувства.
— Ш-ш-ш! — Тетка гладила ее по вздрагивающим плечам, по волосам, стянутым в хвост резинкой, и девушка понемногу успокоилась, вытерла глаза и проговорила:
— Тетя Надя, а ведь я попросить хотела… мне в город надо хоть на пару недель, экзамены сдать, академический оформить… а мама…
— Да ты что?! — возмутилась родственница, всплеснув руками. — Да тебе как не стыдно-то, Лелька?! Разве ж я сестру родную брошу? Езжай, сдавай экзамены свои и не переживай. Я присмотрю.
У Лельки отлегло от сердца — все-таки родной человек намного надежнее и лучше, чем няньки в больнице, которым к тому же совершенно нечем заплатить.
Тем же вечером девушка шагала на автобусную остановку. На плече ее висела спортивная сумка, кудрявые волосы закручены в пучок, а опухшие от слез глаза скрывал длинный козырек белой бейсболки. Междугородный автобус должен был подойти минут через десять, Лелька торопилась, боясь опоздать, — следующий пойдет только в половине одиннадцатого, а значит, в город она попадет поздно ночью, и в общежитие ее могут уже не пустить. Неизвестно ведь, кто из вахтеров дежурит. Внезапно прямо перед ней на обочину свернула ярко-красная «Ауди» с затемненными стеклами и оглушительно орущей из салона музыкой. Из машины вышел невысокий плотный мужчина в белых брюках и майке, снял солнечные очки и приветливо улыбнулся:
— Ну, здравствуй, что ли, красавица!
Лелька остановилась. Это был Матвей, хозяин местного злачного заведения — автокемпинга в десяти километрах
И вот этот самый Матвей сейчас стоял перед Лелькой, облокотившись на капот машины.
— Куда собралась, может, подвезти?
— Нет, спасибо. Я на автобус…
— Не вернешься теперь в наши края, красавица?
— Почему не вернусь?
— А уж больно нездешняя внешность у тебя, не деревенская. Вот и сестра твоя такая была. Ей бы в город — ух, развернулась бы! — Матвей беззастенчиво шарил глазами по тонкой Лелькиной фигурке, и она даже съежилась, желая исчезнуть.
— А вы что же… Наташу знали? — спросила она, непроизвольно опустив козырек бейсболки еще ниже.
— Знал, красавица, знал, — усмехнулся Матвей и вдруг протянул руку и сорвал с Лелькиной головы бейсболку.
Девушка вздрогнула и отступила назад. Ситуация накалялась — на дороге ни души, рядом открытая машина, мало ли что в голову Матвею взбредет… Но тот только рассмеялся, наслаждаясь испуганным видом Лельки, потом вернул ей бейсболку и бросил, направляясь в машину:
— Не бойся, я тебя не трону. Если помощь какая нужна будет — приходи, не стесняйся, все сделаю.
Красная «Ауди» сорвалась с места и скрылась за поворотом. Лелька едва уняла дрожь, подхватила сумку, упавшую с плеча, и побежала по направлению к остановке.
Старенький «Львов» уже закрывал двери, когда девушка показалась у кирпичного строения кассы. Водитель заметил отчаянно машущую руками пассажирку и дождался, пока она запрыгнет на подножку и войдет в салон:
— А можно, я вам деньги отдам? Мне срочно нужно уехать, а следующий ждать долго…
— Валяй, садись. В Сахаровском рассчитаемся, — кивнул водитель, закрывая двери. — Сзади место свободно.
Лелька проворно шмыгнула в конец автобуса и примостилась у окна, толкнув сумку под сиденье. Рядом с ней оказался молодой парень, не местный, судя по одежде и манере держаться, — своих Лелька знала. Он то и дело прикладывался к бутылке пива, и это девушке совершенно не понравилось. Как пить дать к концу поездки сосед наберется как следует, вон у него сколько пива этого, полный пакет бренчит под сиденьем, и кто знает, не примется ли заводить знакомство. Лелька терпеть не могла пьяных, вообще всегда считала, что алкоголь заставляет людей проявлять какую-то глубинную сущность, которая в трезвом состоянии спрятана. Возможно, причиной подобного отношения было то, что ее собственный отец умер именно из-за пристрастия к горячительным напиткам.
Сколько Лелька себя помнила, столько отец и пил, и мать постоянно пыталась как-то его контролировать, но как это можно в деревне, где за любую услугу рассчитываются поллитрой? Отец был отличным автомехаником, разбирался практически во всех видах техники, к нему часто обращались с просьбой то перебрать двигатель у мотоцикла, то посмотреть забарахливший автомобиль, а то и холодильник отремонтировать, машинку стиральную — да мало ли что еще. Он никому не отказывал, платы не брал, а люди в знак благодарности приносили то водку, то портвейн, а то и просто самогон. Спился он поразительно быстро, опустился, перестал работать, все мысли устремились только в одну сторону — как и на что найти опохмелиться. Он не стеснялся залезть даже в копилку, в которую дочери складывали мелочь, мог вытащить деньги у жены из кошелька, занять у соседей, а то и просто клянчить в долг в магазине. Мать потом отдавала с получки…