Прививка против приключений
Шрифт:
Потянулись дни утомительного противостояния двух адмиралов. Оба корабля держались неподалеку друг от друга, не обращая на соперника внимания. Однако это не значило, что борьба не велась вообще — она попросту приняла скрытую форму.
Паша, например, каждый день занимался силовым троеборьем на своей спортплощадке — он записал голос комментатора на магнитофон, выполнял несколько подходов к снарядам, после чего взбирался на специально сколоченный для этой цели пьедестал (на первое место, разумеется), и над океаном разносилось бодрое: «Итак, чемпионом соревнований в девятый раз становится
д. ДУРИЛЬО
Советский Союз
В мои обязанности входило включать каждое утро этот дурацкий магнитофон, на который Паша с вечера наговаривал выпуск новостей. Благодаря установленному на палубе репродуктору экипаж «Гончей» тоже мог нас слушать.
Происходило все это примерно так. В полдень Паша просыпался, пил в постели кофе со сливками и, как бы невзначай, замечал:
— Что-то новости сегодня запаздывают…
Я включал магнитофон, и Пашка с интересом выслушивал всю программу.
«Это… Что, уже включил, что ли? Гм… Э… Здравствуйте, товарищи! — объявлял гнусавый Пашкин голос. — В эфире последние известия. Вчера в Индийском океане произошло трагическое событие. В шесть часов вечера лопнул за обеденным столом капитан пиратского корабля „Гончая“ — дон Гурильо. Команда корабля потрясена случившимся. По последним данным, новым капитаном „Гончей“ должен стать дон Пабло Дурильо, как наиболее достойный кандидат».
Бедный дон Гурильо! — восклицал Паша. — Кто бы мог подумать — так нелепо погиб! Да, жадность до добра не доведет… А ведь я знал его…
Иногда фантазия подсказывала Паше иные способы избавления от Хозяина, и тогда в утренней передаче сообщалось, что дон Гурильо «скатился ночью с кровати и сотряс себе весь мозг», или: «упал за борт и вскоре утонул», но суть от этого не менялась. Продолжала передачу обычно спортивная хроника:
«С корабля „Арнольд“ сообщают. Адмирал дон Пабло Дурильо сегодня стал десятижды чемпионом корабля по силовому троеборью. Мы поздравляем рекордсмена и желаем ему дальнейших успехов».
«И о погоде. В районе Индийского океана сегодня ясно. Ветер северо-восточный, умеренный, местами до сильного. Температура воздуха +27°, температура воды +19°. С кораблем „Гончая“ тоже все ясно; их ожидают в ближайшие сутки сильная облачность, ветер южный, порывистый, местами — ураганной силы. Возможны извержения вулканов, цунами, землетрясения и сель. Под бестолковым командованием дона Гурильо судно подвергается опасности, рекомендуем заменить его более достойным капитаном».
«И в заключение нашей передачи по единодушной просьбе экипажа канонерской лодки „Арнольд“ передаем любимую песню дона Дурильо!»
Над океаном разносились первые дребезжащие аккорды, и бодрый голос выводил:
Закаляйся, Если хочешь быть здоров! Постарайся Позабыть про докторов! Водой холо-о-одной обливайся, Ес-ли хо-чешь бытьПел сам Паша, аккомпанируя себе на старом банджо. При словах «позабыть про докторов» Игорь, до этого выслушивающий всю передачу, возмущенно фыркал, захлопывал иллюминатор и заводил у себя в каюте японский граммофон довоенного выпуска, заглушая провокационную станцию.
— Эй, на «Гончей»! — окликал я друзей, когда корабли сближались. — Витька, привет! Последние известия слышал?
— Ага. Пашка что, уже тринадцатижды чемпион корабля?
— Обижаешь! Он уже пятнадцатижды чемпион!
После завтрака оба адмирала выходили на палубу и тщательно осматривали горизонт в бинокли, усиленно делая вид, что не замечают друг друга.
— Никого нет! — громко говорил Паша, в упор глядя на «Гончую».
— У вас тоже никого нет! — мстительно вторил ему Игорь.
Пашка, притворяясь, будто только что его увидел, изображал удивление.
— Ба! — восклицал он, — дон Гурильо! Вы живы! Мои соболезнования. Вы не поверите, дон Гурильо, как я был расстроен, узнав, что с вами вчера случилось!
— Конечно не поверю! — разозленно парировал Игорь. — А кстати, что вы тут делаете?
— Вы что, ослепли, дон Гурильо? — вежливо спрашивал Паша. — Я здесь плаваю.
— Немедленно убирайтесь! Вы не имеете права — из двух пиратов должен остаться один, самый лучший!
— Ну, вы, безусловно, самый лучший пират на всем Индийском океане, дон Гурильо. После одного человека, разумеется.
— Да? И кто же этот человек? Уж не вы ли, дон Дурильо?
— Именно я!
— Ха-ха! — кричал Игорь. — Вы меня уморили! А если я прикажу накрыть вас бортовым залпом?
— Попробуйте. Вам не попасть даже в остров. А я тем временем вздремну часок другой.
— Вы проснетесь на дне!
— Это мы еще посмотрим!
Закончив обмен любезностями, Паша выволакивал на палубу свой манекен, усаживал его в шезлонг, после чего прятался в рубке и наблюдал за «Гончей». Один из таких дней он счел подходящим для вылазки и, спустив на воду гроб, отплыл к бригантине за очередной порцией сокровищ, уверенный, что Игорь думает, будто Паша спит на палубе.
К несчастью оказалось, что Игорь именно так и думал!
Не прошло и получаса, как к «Арнольду» пришвартовался другой гроб, с Хозяином на борту. Отведя меня в сторонку — подальше от «Паши», Игорь стал взывать к моей совести и присяге, которую я не давал, после чего загрузил гроб украденными с «Гончей» ценностями и тоже отчалил.
На обратном пути обе «шлюпки», перевозящие награбленное, столкнулись лоб в лоб.
— Так вот чем вы занимаетесь, дон Гурильо! — донесся оттуда возмущенный Пашкин голос. — Кто бы мог подумать!
— Нет, вы только поглядите! — вскипел Игорь. — А я-то думаю, кто это плывет! Так это вы таскаете мое золото!
— Ну, можно сказать, я. Только не ваше, дон Гурильо, а мое!
— Так это вы спите сейчас там, на «Арнольде»!
— И это тоже я, — скромно признался Паша.
— А вы, оказывается, вор! Вот эта чашечка, например, — Игорь потянул к себе золоченый кубок со стеклянными камнями-стразами. — Еще вчера она стояла на моем столе!