Привкус славы
Шрифт:
Исключений нет - все равны перед Законом, каждый должен почувствовать на себе благотворное влияние профилактической экзекуции: сочини произведение - отдай на суд "Чтеца" - прочти рецензию в очередном выпуске "Критической газеты". Среди эрудированных бакалавров и магистров широкое распространение получили точные и недвузначные высказывания, которые доказали уже свою неувядающую жизненность многолетней практикой: читатель этого не поймет...
– Это не для нашего читателя...
– Читатель ждет не этого...
– Это не то произведение, которое стоило бы адресовать нашему требовательному читателю.
– Читатель решительно отбросил эту литературную
Все это давным-давно превратилось в определенной мере в некий полукультовый ритуал, который для каждого по большей части проходит быстро и безболезненно. И это закономерно, ибо единым литературным жанром, который выжил, возмужал и обрел социальную весомость, сделалась профессиональная рецензия - разнос с широкими ссылками на авторитетные отзывы нашего требовательного читателя, запрограммированного с той благородной цельно, чтобы выполнение его программы стало залогом всех наших будущих литературных успехов.
Исключений нет, но не существует и правил без исключения.
Из практики я знаю, что по правилу достаточно одной попытки, чтобы начинающий осознал всю никчемность своих литературных попыток, всю свою творческую немощь и после этого сознательно взялся за общественно полезный труд в соответствии со своими природными способностями.
Однако, хотя и очень редко, случаются упрямые фанатики с антиобщественными представлениями и болезненными надеждами на то, будто их слабосильная, неверная, а значит, и вредная писанина соответствует высоким требованиям читателя. Негативный отзыв их всегда удивляет, но они с удивительным упрямством садятся за новое произведение, готовя хорошую поживу для "Критической газеты", которая охотно, на утеху бакалавров и магистров, следит за их эволюцией от антихудожественного примитивизма до неизлечимого литературного сумасшествия.
Для нас, Искателей Недостатков, подобные кандидаты в психбольницу всегда счастливая находка, профессиональное развлечение в серой рутине однообразия. К тому же, как это ни парадоксально, из этих упорных фанатиков иногда получаются наиболее старательные и въедливые критики. Пользуясь своим значительным служебным положением, я обычно перехватываю у младших коллег наиболее интересные экземпляры.
Вот и сейчас сижу и, заранее предвкушая перипетии воспитательной работы, с минуты на минуту жду Джо Блекуайта, который должен явиться на очередное закрытое рецензирование.
Доныне припоминаю тот нудный день, когда Джо Блекуайт зашел в Бюро впервые и, стеснительно держа в руках пухлую рукопись, запинаясь от волнения при каждом слове, едва смог пробормотать:
– Добрый день, сэр... Позвольте мне, сэр... Думаю, сэр... Возможно, ошибаюсь, но я... Сэр...
После такой сложной и утонченной тирады он окончательно растерялся. Торчал в дверях и чуть ли не до слез пылал от стыда. Но я хорошо изучил подобный тип начинающего и видел его насквозь. Он всегда будет волноваться и краснеть, стыдиться самого себя и от безнадежности приходить в отчаяние, но регулярно будет появляться в моем кабинете. И каждый раз с новой рукописью.
– В чем дело, юноша?
– доброжелательно спросил я, чтобы не спугнуть редкую пташку и сразу же вызвать у него расположение и доверие.
– Мне... кажется... Я... принес повесть...
– Прекрасно!
– поддержал я его усмешкой.
– Не знаю... Но я хотел бы... если это возможно... не перфорированный отклик "Чтеца", а... а живое... человеческое слово... Если
– Почему бы и нет?
– Правда?!
– обрадовался он.
Я - тоже, ибо не ошибся в своих визуальных выводах. Анкета: "Джо Блекуайт, 21 год. Способности: склонность к собирательству на улицах потерянных газет. Образование: литературный колледж. После окончания нигде не работает и не учится. Написал повесть "Становление". Тема: перманентная судьба стандартного робота. Возможное творческое пожелание: предложить автору профессию сборщика бумажного утиля".
Я тогда внимательно проштудировал повесть, чтобы во время рецензирования не потерять ни единого флюида интеллектуального наслаждения. Ничто в нашей чрезвычайно ответственной работе так не утешает, как полная беспомощность и беззащитность автора.
Из рекомендаций "Техники разговора" я выбрал вариант Б-2, который предусматривает психологическое обезоруживание, усложненное неожиданным переходом на ФРА, форсированную разговорную акцию. И когда он явился в назначенное время, я повел тактичную, но казуистически глумливую речь:
– Слушай, Джо, позволь мне высказать свои соображения искренне и откровенно.
– Да, сэр... Именно так... Как можно иначе... Сэр...
– Так слушай. Твою повестушку я читал с неослабевающим вниманием. Должен признаться, она написана умелой рукой. Художественный уровень высокий.
– Правда?!
– даже покраснел он от похвалы.
– Некоторые детали в описании роботов просто блестящи! Ты их щедро смазал маслом нерядовой фантазии!
– Спасибо за... доброе слово... сэр... читатель бы...
– Однако, прости меня, произведение твое имеет серьезные недостатки.
– Какие?
– сразу же сник он и растерянно уставился на меня.
– Понимаешь, тебе не удалось заглянуть во внутренний мир современного робота - твоего современника, Джо! Ты не увидел прекрасное содержание выкристаллизованного неутомимого труженика новой формации! Твои герои полны многочисленных недостатков. Где ты отыскал их, Джо? В жизни или на свалке металлического лома?
– Я... сэр...
– Вот почему в целом повесть производит такое впечатление, будто ты писал ее, опираясь на свои устарелые школьные знания, и не заметил тех принципиальных изменений, которые произошли во внутреннем построении роботов. А старые схемы, Джо, давно осуждены читателем и отброшены самой жизнью. Я не советовал бы тебе предлагать этот насквозь фальшивый опус на суд, а точнее, на осуждение читателя: ведь вся твоя повесть основывается на устаревших литературных и технологичных штампах. Проблема перманентного становления работящего современника требует куда большей профессиональной квалификации.
Он был раздавлен и уничтожен. Он шатался, хотя и не падал.
– Но не советуете ли... вы мне... снова... сэр...
– Я не могу взять на себя такую ответственность, Джо. Я просто не имею права советовать - писать тебе или не писать. Это личное дело автора. Но ты же знаешь: творчество свободно и не регламентировано Законом!
– Тогда, сэр... если вы... позволите...
– Позволяю, Джо!
– ласково похлопал я его по плечу.
– Желаю успеха!
Второе его произведение было, вне всякого сомнения, автобиографической новеллой, хотя молодой человек и не акцептировал эту мысль. Детские годы, первые игрушки с хитрыми секретами... На этот раз из "Техники разговора" я выбрал вариант С-3, который предусматривал тематическую обесценку произведения с прозрачными намеками на антиобщественную тенденциозность.