Приворожить врага
Шрифт:
– Я вступил в легион, когда мне было двадцать пять лет.
– Почему не раньше? Ведь двадцать пять лет – относительно поздний возраст, чтобы идти в армию? – спросила Орла, не справившись со своим любопытством.
Лицо Антонио казалось непроницаемым.
– У меня не было возможности сделать этого раньше. Я должен был помогать своей семье.
Орле хотелось выяснить подробности, но она сдержалась.
– Я ничего об этом не знаю, кроме мифов и легенд… Это была секретная организация. Тебе
Антонио сделал глоток вина. Ей вдруг захотелось провести языком по ее смуглой коже, попробовать ее на вкус.
– Примерно столько же знал и я до того, как прийти к ним, – признался он. – Я вошел в ворота Форт-де-Ног в Париже с паспортом в руке и не возвращался оттуда семь лет.
Дрожь пробежала по ее телу.
– Я не могу представить, каково это – оказаться в таком месте.
Лицо его приобрело загадочное выражение.
– Ты также каждый день уезжаешь на работу и возвращаешься домой лишь под вечер.
– Это совершенно другое!
– Все то же самое, за исключением того, что ты не уходишь из дома на длительный срок и не меняешь свое имя.
– Тебе пришлось изменить свое имя? – Орла слышала, что, когда кто-то вступает в легион, он вынужден отказываться от своего собственного имени и брать другое, обычно назначаемое легионом.
Губы Антонио сжались, как будто ему не понравилось, что снова она сменила тему разговора. Он кивнул:
– Да, но спустя какое-то время ты можешь восстановить его. Это не так страшно, как кажется.
– А ты вернул свое имя?
Он покачал головой после долгой паузы. Его лицо было скрыто в тени.
– Почему нет? Кем ты был?
В его голосе послышались стальные нотки.
– Неважно. Просто другим человеком.
Вернулся официант с закусками. Орла на какое-то время словно выпала из реальности и была очарована рассказом о жизни Антонио в легионе. Но она не успела продолжить свои расспросы.
– Итак, как насчет тебя? Ты родилась в одном из этих костюмчиков, которые так любишь, и с аккуратной прической?
Орла рассердилась, но Антонио лишь нагло улыбнулся. Попробовав спаржи, она постаралась вернуть утраченный самоконтроль. Когда она почувствовала, что может говорить, она пожелала стереть это самодовольное выражение с его лица.
– На самом деле я была сорвиголовой первые девять лет своей жизни. Я ненавидела платья, не могла усидеть дома. У меня было больше царапин и синяков, чем у любого мальчишки, которого я знала. И это очень злило мою мать…
Антонио отложил вилку в сторону.
– Что же произошло, когда тебе исполнилось девять?
Орла поймала его взгляд, и до нее дошел смысл слов. В девять лет она случайно подслушала разговор отца со своим помощником. Отец жаловался на отсутствие наследника.
Чувствуя себя уязвленной, она передернула плечами, избегая смотреть в глаза Антонио.
– Ничего особенного.
Глубокий голос Антонио звучал с нежностью.
– Что-то произошло. Никто не меняется за ночь, – заметил Антонио.
Орла недоверчиво посмотрела на него, но он только вопросительно изогнул бровь.
– Я просто случайно подслушала разговор, который не должна была слышать, – наконец произнесла она.
Крайне неохотно Орла рассказала о том, что узнала в ту ночь.
– Дело в том, – поспешно произнесла она, до того как Антонио мог что-нибудь возразить, – что я действительно люблю свою работу. Я должна была сидеть на собраниях и встречах, делать записи, притворяясь секретарем отца. И со временем, когда я стала старше, я уже делала это по своему желанию.
Антонио немного расслабился.
– А твоя мать?
Орла резко отодвинула тарелку с закуской, продолжая избегать столкновения с его пристальным взглядом.
– Мою мать… на самом деле не очень волнует то, откуда берутся деньги. Должно быть, она занималась делами, когда я была маленькой. Я видела, как они с отцом работали допоздна, просматривали расчеты, спорили по поводу интерьеров… решали, в какой отель им стоит вкладывать деньги. Но потом… – Орла подернула плечами и замолчала, не желая рассказывать, как ее мать испортили деньги.
К ее облегчению, появился официант и стал собирать пустые тарелки. Когда они снова остались наедине, Антонио спросил:
– У тебя есть дом в Лондоне?
Орла вздохнула с облегчением, радуясь, что он сменил тему разговора. Она покачала головой:
– Нет, я живу здесь, в отеле. Мы всегда жили в отелях, то в одном, то в другом. В Лондоне мы живем уже последние двадцать лет, с момента открытия. А ты разве никогда не жил в отелях вашей фирмы?
Он покачал головой:
– У нас есть дом в пригороде. Мы выросли там, хотя все время развлекались в отеле, и конечно же это сводило наших родителей с ума.
– Мне не хватает братьев и сестер, – призналась Орла с грустью.
– У меня их слишком много, а у тебя их нет. Мы всегда несчастливы, правда?
Услужливый официант принес главные блюда, и Орла благодарно улыбнулась. Последние слова Антонио эхом отдавались у нее внутри.
Она отрезала небольшой кусочек ягненка. Он был сочным и восхитительным, но сейчас вкуса она не чувствовала. Их разговор казался слишком… легким, хотя в действительности они обсуждали серьезные темы.
На несколько минут они сосредоточились на еде. Антонио сказал, что это был один из лучших стейков, которые он пробовал, и Орла почувствовала волнение и гордость.