Привратник
Шрифт:
– Улажено? – вопросительно улыбнулся лысый.
– Вполне.
– Тогда прошу за мной. Бобёр… тьфу… Григорий Анатольевич ждёт.
Внутри дома роскошь и уйма дорогостоящего антиквариата. Видно, что хозяину некуда девать деньги и он скупает любую старую рухлядь, даже если она не подходит к интерьеру.
Полы укрыты мягкими коврами, на стенах разнообразные картины вперемешку с иконами. По углам канделябры чередуются с торшерами. У длинной стены камин с лепниной, а над ним фото мордатых дядек без рубах, но зато в синих наколках. Стулья с изогнутыми спинками
Посреди холла широкая лестница ведущая на второй этаж. Лысый показал идти наверх и, когда мы поднялись, остановился возле большой двустворчатой двери из морёного дуба.
– Секундочку, – приоткрыв дверь засунул голову и заговорил с кем-то внутри. – Пришёл. Ага.
– Входите, – кивнул, показывая на проход.
Шире створки он так и не открыл и мне пришлось протискиваться в узкую щель. Тоже наверное какая-нибудь проверка, которых в уголовной среде не счесть, но я про такую не слышал. Буду считать, что один из экзаменов на «авторитета» мной благополучно запорот, но долго общаться со всей этой братией я не намерен, так что – плевать.
Кабинет хозяина ничем не отличается от обстановки холла. То же нагромождение стилей. Безвкусица. Моцарт бы умер от одного взгляда на подобный бедлам.
Владелец оценивающе прошёлся взглядом по моему дорогому костюму. Хмыкнул разглядывая саквояж.
– Думал ты поздоровее будешь, – вместо приветствия выдал вор в законе с погонялом «Бобёр». Во время разговора он странно сжимает губы, будто что-то пряча во рту. – Адвокат базарил сразу определишь сможешь помочь или нет. Но что-то не похож ты на лепилу.
– И вам здрасте, – кивнул я, подошёл к столу со стеклянной столешницей, поставил на него саквояж, отодвинув несколько бутылок с дорогим алкоголем. – Я и не лепила.
Скосив взгляд на мужика осмотрел его. Широкий, крепко сбитый, с пудовыми кулаками и косым шрамом у левого виска. Стать авторитета прямо пышет силой, такой если в челюсть двинет, то нокаутом не отделаешься – загремишь на кладбище. Но под глазами заметны мешки от постоянного недосыпа, а на лице признаки усталости человека, который давно и безнадёжно борется с неизлечимой болезнью. Губы, опять же, странно морщит.
Ну и как вишенка на троте, над его плечами едва заметное прозрачное тёмное марево, наподобие плаща развеваемого ветром. Плещется и клубится протуберанцами, словно уродливая клякса. Однозначно мой клиент.
– Так что скажешь? – по хриплому голосу не определить волнуется авторитет или нет.
– Помогу, иначе сразу бы ушёл, – протягиваю ему кожаную маску с ремешками. – Оденьте.
Бобёр принял маску, скептически покрутил в руках, не спеша надевать. Честно говоря, это переплетение кожаных ремешков и застёжек очень похожее на игрушку для БДСМа, я и сам бы поостерёгся натягивать себе на лицо без веских причин.
– Что-то попахивает голимым разводняком, – резонно заметил клиент.
– Григорий Анатольевич, – подобный разговор у меня далеко
– Семёныч зря трепаться не будет, серьёзный мужик, – согласился авторитет ещё раз осмотрев маску.
– Тогда давайте не будем спорить. Или делаете как я говорю, иди прощайте.
– Ладно, – собственно я и не сомневался в ответе. Куда ему ещё деваться с неоперабельной астроцитомой головного мозга? Небось все дорогие зарубежные клиники уже давно списали как неизлечимого. – И больничную карту не посмотришь?
– Я не врач, – вынимаю из саквояжа короткие потрёпанные ножны и пристёгиваю к поясу. – Не разбираюсь в медицинских писульках.
– И как лечить будешь?
– Секрет фирмы.
Что ещё с собой взять? Пожалуй ничего. Судя по прозрачности мерцающей тени над головой клиента, задача не сложная. Мелкий бес «удачно» приклеился – всех дел на пару взмахов.
Хотя, лучше перестраховаться. Мало ли, а вдруг «солдат»? Достал резиновую грушу с пробочкой, переложил в карман пиджака. А ещё вынул металлический держатель, похожий на школьный циркуль и серебристую зажигалку «Zippo».
Чирк. Пламя неожиданно заиграло оттенками зелени и бирюзы – в зажигалке совсем не бензин. Поджигаю маленький беловатый шарик на конце держателя. По комнате распространяется специфический запах.
Широко размахивая рукой, окуриваю дымком себя и клиента.
– Это что?
– Ладан.
– Зачем?
– Чтобы от нас пахло ладаном, – неопределённо пожимаю плечами.
Долго уламывать клиентов не приходится. Люди столкнувшиеся с неизлечимой болезнью готовы следовать любой чепухе чтобы излечиться. Читают молитвы, гладят дельфинов, пьют мочу, приносят жертвы, соглашаются с любой ахинеей.
Это потом, после обряда, Бобёр начнёт орать, что я его кинул и всё это глупый театр для лохов. На что я ему скажу, что деньги сразу отдавать не нужно. Пусть поедет в любую клинику, убедиться в излечении, а уже после расплачивается. Это его охладит. Всех охлаждает. Ну, а затем, за деньгами приедет Павел Семёнович. У адвоката имеется куча убедительных доводов для подобных клиентов и комиссию он с меня не берёт. Заодно избавляет от последующего настырного внимания со стороны нервных персон.
Так что без долгих разглагольствований и объяснений, которые всё-равно ничего не объяснят, я помог клиенту надеть маску закрывающую глаза.
Специальные ремешки плотно закрепляют шоры, чтобы нельзя было подглядывать. Изначально я просто просил людей зажмуриться и ни в коем случае не открывать глаза и не смотреть. Из десяти клиентов моей просьбе последовали … ноль. Ровно – ни одного.
Каждый считал себя самым умным на свете и думал, что ничего плохого не случится, если немножечко поглазеть. Одним-то глазком можно. Если что, то его всегда можно опять закрыть. Так-то оно так, но есть проблема – обратно «развидеть» увиденное уже нельзя.