Привратник
Шрифт:
Минут через двадцать они вышли из бора, пересекли цветущий луг, стрекочущий кузнечиками, жужжащий от множества пчел, шмелей и стрекоз, и приблизились к одинокому домику, размером со строительный вагончик, но стоящему на бетонных блоках, обшитому красивой лакированной вагонкой под бревно и покрытого бежевой мягкой черепицей. Чуть поодаль перед домиком стояли покосившиеся столбики, местами оплетенные кустарником, а дальше за ним начинался высокий осинник. Между забором и осинником тянулись несколько валков сена, из которых торчала пышная темно-зеленая ботва.
—
— А какой была мечта? — соизволил спросить страж богов.
— Да как у всех. Мечтала о собственном особняке среди девственной природы… — Дамира остановилась перед домиком, пошарила по карманам, достала ключ. — Когда я институт закончила и в аспирантуру поступила, отец мне подарок сделал. Женщине, что прославила род. По его мнению, я оказалась достойной мужского звания. Вместо дочери стала почти сыном. Вот тогда я этот участок и купила. От города, конечно, далеко. Но за мои деньги ближе было не найти. Я тогда воображала, что построю здесь большой просторный дом, сделаю живую изгородь из разноцветных роз, буду сидеть на балконе, дыша свежим воздухом, изучать чужие научные работы и писать свои, выезжая в город только для докладов на конференциях. А в результате зимой не вылезаю из института, летом — из экспедиций, и сюда выбираюсь хорошо если один раз в месяц.
Она вошла в домик, щелкнула выключателем:
— Отлично, свет есть. Этот участок жилым строением в сельсовете числится, поэтому хотя бы удобства предусмотрены. Не распахают, не огородят, свет починят, если пропадет. В общем, мое. А с другой стороны, я как владелец обкашивать его должна на пять метров дальше ограды. Там по плану проезд дворовой числится. И оштрафовать меня который год грозятся, если лес на участке не спилю. Или участок в регистре из «индивидуального жилого строительства» в лесные угодья переведут. С запретом рубки и валки. Так что, Шеньшун, ты меня извини, но мне тут нужно хоть как-то участок в порядок привести. Все равно три дня куда-то убить нужно.
— Убить дни? — не понял нуар.
— Переждать, — поправилась женщина, провела пальцем по столу. — Пылища-то какая! Еще и ее тут убирать.
— Это компьютер? — указал в угол Шеньшун.
— Телевизор старый. Увезла, чтобы ЖК купить. Он здесь ничего не ловит, но зато можно фильмы с дисков смотреть. Я, когда на дачу уезжаю, самые последние с собой беру и смотрю тут спокойно. Дома на это баловство времени не хватает. А здесь, без инета, — самое то. Иди пока наружу. Я тут приберусь, приготовлю обед, потом позову.
— Не торопись, — ответил нуар. — Я не голоден.
Он вышел на луг. Постоял, подняв лицо к небу, медленно наполняющемуся тяжелыми черными тучами, прошагал вдоль столбиков, свернул в осинник, ставший для археологини столь неожиданной бедой. Раскинул руки, опершись на стволы и прикрыв глаза, и надолго так замер. Через некоторое время возле домика послышалось шуршание и пыхтение. Это Дамира, взяв в руки косу, пыталась широкими
— Что ты делаешь? — не понял он.
— Для начала хочу расчистить дорожку до родника. А то воду носить замучаешься. Ой, кажется, на меня уже капнуло! Точно гроза сегодня будет.
— Где родник?
— Вон там, где черемуха разрослась. Там снизу прогалинка быть должна, я ее камнями выложила.
— Я расчищу, ступай, — забрал у нее инвентарь Шеньшун. А когда женщина скрылась за дверью, отложил косу, повернул в указанном направлении и не спеша побрел к раскидистому дереву. На удалении вытянутой руки справа и слева от него трава при каждом шаге просто падала и быстро чахла, превращаясь в длинные влажные полоски.
Через пару минут нуар присел на камнях, зачерпнул горсть воды, хлебнул, омыл лицо, попил еще, катая во рту ледяную воду. Выпрямился, глядя по сторонам:
— Хорошее место, хорошая вода, хорошая земля. Смертная — молодец.
Небо в ответ на похвалу угрожающе зарычало, словно переваливая вдалеке тяжелые камни, подул ветер. Уже не жаркий, знойный — а влажный и холодный, рвущий ветви и стелющий траву к самой земле. Насекомые попрятались куда-то вниз и затаились, птицы заметались в воздухе, разлетаясь по гнездам.
— Шеньшун, ты где?! — крикнула от домика Дамира. — Прячься скорее, сейчас ливанет!
Нуар не спеша вернулся к ней, затворил дверь.
— Сейчас обедать будем, садись. С косой ты как, управился? А то мне иногда проще руками рвать, чем ею косить. Кофе поставить? Чтобы остыл, пока кушаем.
— Да.
Вода рухнула с небес как раз, когда она разлила кофе из джезвы. Гроза злобно рявкала, бросала в окно пригоршни пены, выла и стучала по крыше.
— Ну и хорошо, — выглянула через двойное стекло археологиня. — Землю промочит, воздух свежим будет. А мы пока кино посмотрим. У меня целая стопка накопилась, чего хочется и некогда. Вот, например… Например, «Турист». Или «Стильная штучка». Ты что выбираешь?
Шеньшун пожал плечами.
— Тогда давай сперва «штучку». «Туриста» на вечер оставим. Он, говорят, куда круче.
— Давай.
Женщина завозилась в углу, включая технику. Вставила диск, отступила, села на тахту, заменяющую и постель, и диван. Нуар уселся рядом — свободного места в домике было не так уж и много. На экране, как и за окном, загрохотала гроза, засверкали молнии. Побежали, переговариваясь, дети.
— Я не понимаю, о чем они говорят, — нахмурился Шеньшун. — Совершенно ничего!
— Прости, я совсем забыла, что ты телепат, — спохватилась археологиня. — Тебе нужен собеседник, обычных звуков ты не воспринимаешь… Ладно, попробую переводить. Вот этот мальчик хочет, чтобы девочка вышла за него замуж. А она отказывается, спрашивает, зачем? И он говорит, что тогда сможет целовать ее, когда захочет…
Через два часа изрядно повзрослевшие мальчик с девочкой снова целовались на пляже, а Дамира, расчувствовавшись при виде чужого счастья, чуть не всплакнула, а уж носом захлюпала точно.