Привязанность
Шрифт:
Кивнув, я подождал, пока она приблизится.
— Мне показалось, я что-то слышал о вас и о долгосрочном задании?
Проникновение на частную территорию не было обычным образом действий Верховного Ордена. Было рискованно иметь своего человека в мире даже под псевдонимом. Конечно, создание альтернативных личностей было одной из специальностей Ордена. Тем не менее, пребывание в мире в течение длительного времени создавало неограниченные возможности для того, чтобы прикрытие было раскрыто или агент забыл правила.
Войти и выйти. Так обычно поступал Орден.
Для назначения человека на более длительный пост требовалась очень деликатная ситуация
— Вас информировали обо мне, — сказала она.
— Не совсем… — Пока мы поднимались по ступенькам крыльца, я пытался вспомнить источник информации. — Помню что-то такое несколько лет назад, в основном в связи с вашими способностями и внешностью. — Я поднял руки. — То есть вашей способности выглядеть моложе своих лет и физподготовки.
— Вот и славно. — Она улыбнулась. — Хорошая память окупается при исполнении служебных обязанностей.
— Ваши таланты опережают вас, Морхед. Даже несмотря на то, что я больше не командую, я надеюсь, что Орден использовал их.
Я открыл дверь в свой дом.
— Меня зовут иначе, но да. В настоящее время я пишу диссертацию на докторскую степень. Орден очень заинтересован в том, что я знаю. Я бы сказала, у меня светлое будущее.
— Молодец, — я указал на кухонный стол. — Лимонада?
— Если только у вас нет чего-нибудь покрепче. Это была долгая поездка, и моя работа только началась.
Глава 28
Лорел
Настоящее время.
Мы двигались так, словно земля Кадера была усеяна минами. Не было прямого пути, когда мы шли по его собственности, намеренно избегая датчиков, которые он установил. Все это время его шея была прямой, плечи расправленными, а челюсти сжатыми. Каждый хруст подлеска и каждая сломанная ветка заставляли его поворачивать голову и сканировать окрестность.
С тех пор как мы выбрались из заполненной туманом низины, не было никаких признаков воздушного судна: ни самолета, ни вертолета. Если бы мы не были в смертельной опасности, красотой его земли можно было бы наслаждаться дольше. Ощущение, когда мы вышли из тумана и двинулись над ним, было непохоже ни на одно из прошлых ощущений. Как будто мы стояли над облаками на краю гигантского кратера.
С тех пор мы спустились к линиям деревьев и краям хребтов, нас скрывали скалистые уступы. Я не была уверена, как долго мы шли, только то, что мои ноги и ступни не привыкли к упражнениям. Раньше я бегала, но, с тех пор как проснулась в подвале того отвратительного дома, мои упражнения были в основном связаны с сексом. Я не жаловалась, кроме того, что это была неподходящая тренировка для пеших прогулок с пятнадцатифунтовой курткой и теннисными туфлями по пересеченной местности.
Когда я остановилась и посмотрела на голубое небо, то оценила, что, по крайней мере, выглянуло солнце и потеплело.
— Как далеко еще? — спросила я, мои руки опустились на бедра, и я вдохнула.
— Мы приближаемся к территории Джека с дальнего западного края моей собственности.
— И никто нас не видит?
Вместо ответа он продолжил:
— Там есть старая шахта,
Мою кожу покалывало.
— Шахта? Что-то похоже на старую угольную шахту? Звучит небезопасно. — Мои мысли вернулись к паукам и змеям и всем опасностям, о которых упоминал Кадер, пытаясь напугать меня несколько недель назад. — А как насчет жуков?
— Мы больше, чем жуки, и здесь не добывали уголь. Здесь добывали кварц. К концу 1800-х годов в этом штате было значительное количество кварцевых рудников.
— Это все еще не говорит мне, что они безопасны.
Кадер потянулся к моей руке.
— Если за моей землей следят, я не думаю, что можно незаметно приблизиться к дому Джека и другим зданиям поблизости. Это я виноват. Любой, кто придет с дороги, будет на виду. Мы так организовали охрану. Не то чтобы мы забыли о шахтах, просто, чтобы войти в них, нужно находиться на территории. Не было необходимости повышать их безопасность.
Он сглотнул и провел рукой по волосам.
Что-то было в выражении его лица.
— О чем ты думаешь?
Он выдохнул.
— Думаю, что если дождь в то утро в сочетании с весенним сходом с гор затопили вход, мы потеряли и эту возможность. Надеюсь, вода не попала в шахты.
Я покачала головой.
— Нет, Кадер.
Казалось, что Кадер — это имя, к которому я возвращалась, когда мои мысли метались.
— Люди умирают в затопленных пещерах и шахтах. И что конкретно означает конец 1800-х?
— Кажется, я как-то видел на чертежах 1870 год.
Я наклонилась ближе и посмотрела ему в лицо. С моего нового ракурса была видна отросшая за несколько дней щетина на его шее, подбородке и щеках. Выше, его зеленые глаза посмотрели на меня своим лазерным прицелом. Кивнув, я положила голову ему на грудь и утешилась ровным стуком его сердца.
Руки Кадера обвились вокруг меня.
— Лорел, мы здесь слепы. Технологии были моим другом с тех пор, как я себя помню, даже раньше, чем я себя помнил. Это выживание. В мой дом наверняка проникли, в мою систему наблюдения тоже. Я не знаю, был ли кто-нибудь еще, но потеря твоей записной книжки меня беспокоит. Единственная причина, по которой нам разрешили войти в гараж, заключалась в том, что человек или лица, ответственные за это, думали, что мы уедем в фургоне к реке. Они допустили это, потому что верили, что мы оставляем след, по которому они могли нас найти. То, что мы уехали на грузовике, не входило в их планы. Вот почему дверь гаража закрылась. Эта система не только должна была быть безотказной, но и была создана с возможностью прогнозировать события. — Он откинулся назад и приподнял мой подбородок. — Я запрограммировал это. Это означает, что система предвосхищает мой следующий шаг. По этой причине мне теперь приходится отбросить свои первые мысли и положиться на интуицию. Если я прав и за нами охотятся, то это партизанская война. Я не знаю, сколько людей в этом замешано.