Привязанность
Шрифт:
Я сдвигаюсь ниже между ее раздвинутых ног, прижимаю нос к ее киске и вдыхаю. Мягкие завитки влажные от желания, а аромат такой насыщенный и теплый. У меня текут слюни от запаха, мне просто необходимо попробовать ее.
— Посмотри на свой неповторимый маленький цветочек, — говорю я, а затем слегка дую на это сладкое местечко, наблюдая, как она раздвигает ноги шире. — Держу пари, ты вкуснее, чем любой нектар на земле.
Я наклоняюсь и прижимаюсь носом к ее складочкам, дразня ее и себя.
— Ты так хотела показать это всем, кто пожелает посмотреть. Но ты больше никогда не сделаешь этого, Аврора,
Мой голос суровый, и она тут же кивает.
— Никогда. Обещаю.
— Только для меня, — рычу я.
Она вращает бедрами, соблазняя меня тем, что я хочу больше всего.
— Только для тебя.
Я не могу больше ждать и прижимаюсь ртом к ее киске. Вкус настолько хорош, что я не могу не закрыть глаза, и издаю стон. Толкаю два пальца в ее щелку, чувствуя, насколько она тугая.
На секунду Аврора напрягается, но затем тает и растекается, словно лужа на полу, пока я продолжаю вкушать ее. Я лижу ее клитор и одновременно проникаю пальцами внутрь. Массирую, пытаясь найти точку G, и улыбаюсь, когда Аврора выгибается на полу и выкрикивает мое имя.
— Вот так, Звездочка. Пусть они услышат тебя на материке.
Она кричит от нужды, когда я уделяю клитору все внимание, которое он жаждет получить, и даже больше. Я убеждаюсь, что на ней нет места, которое я бы не попробовал. Даже ее тугую розовую заднюю дырочку. Аврора напрягается, когда я раздвигаю ее ягодицы, но стонет от удовольствия, ощутив мой дразнящий язык.
Моя милая, невинная танцовщица — развратная девочка.
К тому времени, как я возвращаюсь к клитору, она почти кричит, желая освобождения.
— Пожалуйста, Ноа. Пожалуйста. Я умираю.
— Нет, пока ты не окажешься на моем члене, — говорю я и снимаю свои боксеры. — В первый раз ты кончишь на мне. Отметишь меня, пока я буду помечать тебя.
— Все что угодно, — умоляет она и тянется дрожащими руками между нами, направляя мой член к своему входу. — Ты нужен мне.
Я скольжу по ее мокрым складочкам и погружаюсь по самые яйца, поглаживая ее набухший клитор. Аврора кричит и напрягается, преодолевая небольшой укол боли, но я чувствую, как она двигает бедрами, пытаясь найти облегчение.
— Вот и все, Аврора. Ты так близко.
Ее тело покрыто потом и раскраснелось от нужды. Я смотрю вниз, пока вонзаюсь в нее, ощущая, как она почти до боли сжимает мой член. Ее тело такое тугое, но она хочет, чтобы я был в ней. Она хочет кончить от моего толстого члена.
— Боже. Я не могу. Это слишком, — Аврора закрывает глаза, и я продолжаю тереть ее клитор, пока размеренно трахаю, двигаясь туда и обратно.
Все ее тело напрягается, она сжимает мои руки и кричит от освобождения. Киска сжимается вокруг моего члена, и у меня нет выбора, кроме как кончить внутри нее. Я в любом случае не планировал выходить, и то, с какой силой она сжала меня, сделало это невозможным.
Теплая сперма наполняет ее, и я чувствую, как она распространяется по моему члену. Следы наших оргазмов смешиваются, и немного даже стекает по моему все еще твердому члену.
Я нежно потираю ее клитор, пока она пытается отдышаться и успокоить сердцебиение. Наша взаимная похоть безумна, и теперь, когда мы оба удовлетворены, я хочу отнести ее в более удобное место.
— Иди сюда, Звездочка. Позволь мне отнести
И как только укладываю ее на прохладные простыни, снова вхожу в нее своим твердым членом.
Одиннадцатая глава
Аврора
Я просыпаюсь от тепла, окружающего меня, запах Ноа наполняет мои легкие. Немного света, проникающего в окна, дает мне знать, что солнце уже садится. Мы занимались любовью весь день, и в перерывах я спала.
Я переворачиваюсь, чтобы взглянуть на Ноа — мужчину, которого совсем не знаю. Но я позволила себе затеряться в нем на целый день, отдавая ему все. Я никогда не чувствовала с кем-либо такой связи. Все одиночество, что испытывала в своей жизни, смыло его прикосновение. Он поклонялся моему телу, и я начала думать, что принадлежу ему. Казалось, что он не может без меня.
Его лицо кажется спокойнее, чем обычно. Напряженность в его теле растворилась. Вспоминая все, что мы делали, я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, пытаясь понять свое состояние.
Открыв глаза, сажусь на край кровати и пытаюсь упорядочить мысли. Я все еще не могу поверить, что это произошло. Смотрю через плечо на мужчину, которого хочу больше всего на свете. Но не могу забыть произошедшее в его кабинете, до того, как он пришел за мной в студию. Слова, что я слышала. Не знаю, как я так легко потерялась в моменте, что позволила этим словам выскользнуть из головы. Может, потому, что не хотела в это верить. Я хотела, чтобы он был одинок.
Я встаю с кровати, иду в гардеробную, нахожу ночную сорочку и надеваю ее. По мере того, как я передвигаюсь по комнате, а потом и в коридоре, ощущаю сладкую боль, которая появилась после часов, проведенных с ним в постели.
Он говорил со мной так, как никто и никогда — о том, что я хотела, чтобы люди смотрели на меня, что я жаждала его внимания. Я не осознавала, насколько он прав, пока слова не сорвались с его губ.
Я жаждала внимания. Сначала от мамы, думая, что ей понравится, как хорошо я танцую, и она меня похвалит. Что захочет быть рядом со мной, полюбит меня. Когда я не получила этого, я постаралась стать лучшей в танцевальном классе, чтобы получить всеобщее одобрение. Ноа был прав. Я жаждала внимания. Но теперь единственное внимание, которое я хотела — его, и оно не принадлежало мне. У меня есть здесь только год. Если есть.
Кто знает, что произойдет, когда он проснется, и мы столкнемся с тем, что сделали сегодня. Он все еще будет смотреть на меня так же, как делал это, когда брал снова и снова? Будто не мог насытиться мной. Будто не мог проникнуть в меня достаточно глубоко, чтобы утолить желание.
Или я просто игрушка, как и сказала женщина, которую я слышала? Просто одна из многих. Насколько я поняла, он каждый год обучает новую девушку. Если действительно обучает. На самом деле, я не слышала, чтобы он говорил об учебе, только сказал делать то, что захочу. Чем больше я об этом думаю, тем больше осознаю, что даже не знаю, разбирается ли он вообще в преподавании.