Привычка убивать
Шрифт:
— А что я могу сделать? — потерянно пробормотал Серж. — Ну что я могу сделать? Ты — бывалый воин, подскажи мне, как бы ты поступил в такой ситуации.
— Подсказываю, — охотно согласился Рудин. — Первым делом выставишь мужикам ящик водки, дашь жратвы сколько надо и заплатишь за неделю вперед. Этим ты расположишь их к себе, и они уйдут без злобы. Прямо сейчас садись и поезжай — нечего тянуть. А приедешь — поговорим. Во-первых, как и вчера — ни слова Алисе. Она у нас чрезмерно впечатлительная. А во-вторых… В общем, тут ночью кое-что приключилось. Нечто из ряда вон. Очень
— А что приключилось? — вяло заинтересовался Лиховский.
— Сначала поезжай, закупи все, потом пообщаемся, — непреклонно насупился Рудин. — Или тебе денег жалко? Если так — скажи, я тебе одолжу. У самого не густо, конечно, но на такое дело найдется.
— Да ну что ты, что ты! — махнул на него ладошкой Лиховский. — Оставь свои деньги — они тебе пригодятся. Сейчас почищу зубы и поеду…
Разговор с Лиховским, состоявшийся после его возвращения в усадьбу, ничего не прояснил, а только еще более усугубил ситуацию. Лиховский, выслушав наедине (они укрылись от Алисы в апартаментах Сержа) версию Рудина о странном ночном существе и его возможной причастности к убийствам рабочих, впал в прострацию и предложил всем вместе ночевать в библиотеке. Там, мол, места много.
— Но что это может быть? — досадливо отмахнулся от такого заманчивого предложения Рудин. — Тебе предыдущий хозяин усадьбы ничего не говорил?
— Это место насквозь пропитано историей, — подумав с минуту, вдруг понес Серж. — Каждый камень содержит в себе слепок событий прошедших веков. Духи предков взирают на нас со стен этого дома и милостиво посылают нам знак…
— Насчет духов ты мне голову не морочь, — сурово пресек такую непродуктивную болтовню Серега. — Я этих «духов» [8] в свое время столько на тот свет отправил, что они мне даже уже и сниться перестали. Ты лучше скажи: тут, в доме, нет ли каких тайных ходов?
8
Рудин имеет в виду боевиков (жарг.)
— Возможно, и есть, — не стал отрицать Лиховский. — Даже скорее всего — есть. Дом-то старинный, в свое время оборудовался Андрей Ивановичем под свои запросы. Но… карта этих ходов до нас не дошла — как, впрочем, и упоминание о каких-либо ходах.
— Может, тогда попробовать эти стены подолбить? — предложил Рудин. — В шахматном порядке, по звуку?
— Долби, — легковесно согласился Серж. — Все нежилые комнаты в твоем распоряжении.
— Это ты с чего это такой добрый? — насторожился Рудин. — Или я чего не знаю?
— Почему — знаешь, — Серж задумчиво пососал палец. — Я, по-моему, рассказывал. Стены дома выполнены из монолитных каменных глыб и имеют среднюю толщину что-то около полутора метров. Их ни один снаряд не пробьет. Так что — долби сколько влезет.
— В общем, я так понял, что ты пока не готов решать эту проблему, — насупившись, резюмировал Рудин. — А оно, между прочим, будет продолжать шастать по усадьбе. И кстати — почему-то
— Именно — чертовщина, — торжествующе подняв палец вверх, воскликнул Лиховский. — И тебе придется пока смириться с этим. Пока я не приеду.
— Не понял?! — приподнял бровь Рудин. — Ты что — сматываешься? Струсил?!
— Мне нужно отлучиться на… на недельку, не более, — слегка покраснел Серж. — Решить кое-какие важные проблемы.
— А эти проблемы у тебя возникли именно после сегодняшней ночи, — ядовито заключил Рудин. — До этого все было нормально. А ты не бойся — купи себе ружье. Я тебя научу стрелять.
— Да, ты отчасти прав… Мне нужно срочно съездить в Питер, — признался Лиховский. — Мать навестить и… Там есть документы, которые прояснят некоторые нюансы по странностям, творящимся в этой усадьбе. И там есть… эмм… в общем, люди там есть, которые являются специалистами по такого рода проблемам. Через три-четыре дня я приеду, и, думаю, все утрясется.
— А что мы скажем, если вдруг во время твоего отсутствия кто-нибудь припрется? — озаботился Рудин. — Кто мы тебе такие и на каком основании находимся в усадьбе?
— Кому какое дело? — легкомысленно воскликнул Серж. — Гостите, и все тут. Мой дом — моя крепость.
— Я имею в виду не кого попало, а представителей органов, — пояснил Серега. — Ты забываешь, в каком мы положении.
— Скажете, что Алиса — моя жена, — нимало не смутившись, заявил Лиховский. — А ты — брат ее. И вы гостите у меня. Только и всего.
— А ты, фимоз, ничего лучше не мог придумать? — колюче сощурился Рудин. — С какого это стиха Алиса вдруг стала твоей женой? Кто в это поверит?
— А вот, пожалуйста, — Лиховский отпер массивный сейф и достал из верхнего отделения паспорт. — Возьми на всякий случай — вдруг пригодится.
Рудин раскрыл паспорт и разинул от удивления рот — жест, крайне неприсущий суровому боевому Псу. Пролистал до «семейного положения», крякнул и с трудом вернул челюсть на место.
— Вы что… вы действительно… Да? — после продолжительной паузы пробормотал он.
— Да, мы были женаты, — Лиховский развел руками, как бы и сам удивляясь такому факту. — Пять лет с небольшим. Вели совместное хозяйство.
— Ну и… как? — осторожно спросил Серега, почувствовав вдруг неподдельный интерес к этому, казалось бы, совершенно никчемному человечку.
— В смысле — «как»? — не понял Лиховский. — Как люди бывают женаты? У тебя что — не было подобного опыта?
— У меня был, — без особой охоты признался Рудин — о таком опыте он предпочитал не вспоминать. — Я имею в виду: она такая бой-баба… эмм… была. А ты… историк. Интеллигент. А?
— Ах, это… — Лиховский рассеянно усмехнулся:
— Ну, я не знаю, как это получилось. У нас была любовь. Точнее, я ее любил без памяти, души в ней не чаял. А она просто пользовалась мною, я был для нее очень удобен. Постоянные разъезды, вечное отсутствие, тайная жизнь — послушный преданный муж в таком случае просто находка. Понимаешь?