Приятно тебя общать
Шрифт:
Сама себя пишет
Стасыч объявился, как всегда, неожиданно и, как всегда, очень кстати. Пригласил в бургерную. Сразу перешёл к делу.
– Лисэн, бро, – начал он с безупречным нижегородским акцентом, – вроде, ты хотел подработку, райт?
Стасыч всячески старается выглядеть угрожающе, но с его комплекцией «а-ля дрыщ» это весьма затруднительно. Поэтому он компенсирует стилем общения мелкотравчатого гангстера.
– Всё правильно, – признаю я.
С заказами вообще порожняк. Кто-то жалуется на конкуренцию в мире фриланса, кто-то поминает
– Короч, диг зис. Есть у меня клиент, биг босс. Тут, значт, книгу решил написать, фэшон у них такой. Только не сам, а сабконтракт, понял, да? Ну тот, короч, пассажир, который за работу взялся, типа писатель, помыкался месяц и кинул.
Стасыч громко зарокотал, собирая слюну погуще. Потом решил, что в кафе плевать всё же нехорошо, и вместо этого хлебнул отвратительной бурой газировки. Воспитанный мальчик.
– Вэлл, дэдлайн на носу, мы к этому: «Уоззап, бро»? А у него какие-то голимые отмазы, крэйзи стафф. Типа, я творческая личность, у меня есть принципы и чувство прекрасного… В общем, надо эту книгу кому-то дописать, эз сун эз поссибл, андэстэнд? Тут я сразу тебя вспомнил, стенгазетки твои, этсетра.
Надо сказать, для человека, учившего язык по низкопробным боевикам, у Стасыча вполне неплохой словарный запас. У меня туго с английским, так что половину его оборотов не понимаю, но общий смысл ясен.
– Ты мне чётко скажи, – попросил я, – какой срок, какой объём, какая плата, какие требования. Я за такое ни разу ещё не брался.
– Чётко так чётко, – щелясто заулыбался Стасыч. – У меня тут волшебная бумажка есть. Инстракшн.
Он достал несколько замызганных альбомных листочков. Они были довольно плотно исписаны от руки. Небрежно, будто бы для себя.
– Значт, лук. Изи-пизи. Смотрел «Пятый элемент»?
– Ессно. Пересматриваю раз в полгода.
– Ну вот, типа того замут. Надо спасти мир, а то всем кобзон придёт. Погони, перестрелки, любовь, юмор. Клайент хочет, чтоб было в духе этого, Роберта Шлеки.
– Шекли, – невольно поправил я.
– Да хоть Де Ниро. Ты-то понял. Чтобы искали, значт, камни, или что там у него. Чтоб вроде всё собрали, ура, победа, но потом в последний момент хватились одного камушка – а нету. И чепец всему. А почему? Симпл! У героини малец двухлетний этот камушек втихую стянул и в стиралку спрятал. Всё! Оч просто, зэ стори райтс итсэлф, сама себя пишет.
– Неплохо-неплохо! – Я даже заинтересовался. – Пожалуй, возьмусь.
– Ну и гуд. Вот тебе флэшка. Тут сканы рукописных листов и ещё в вордах всё, что на листах, перепечатано, если вдруг почерк непонятный. Там, значт, про героев, по пунктам история и первые несколько страниц книги – это биг босс хочет, чтобы ты его манеру передал. Ну и то, что тот пассажир накропал, андэстэнд?
– Оф кос, – блеснул я знаниями. – А вот это что за цифры? – спросил я, заглядывая в один из листочков, которые Стасыч уже собрался спрятать.
– Это гонорар. В баксах, нэчуралли.
Я постарался сохранить надлежащий при деловых переговорах покерфейс.
– Мой босс с тобой свяжется ещё, можешь поторговаться немного, мужик вэлл-офф, не облезет. Только ему надо к первому июня край.
– Понятно, – ровно проговорил я. – А какой объём готовой работы?
– Я ноу факин айдиа, что это значит, но клайент сказал, не меньше пятнадцати авторских листов. В курсе, что за стафф?
– Знаю, – кивнул я. – Не лыком шит, факин щит.
– Ну и экселлент. Вот договорчик, почитай, помозгуй, сайн хиэ. – Он ткнул неровным ногтем в строчку для подписи. – И всё, вечером тебе позвонят.
Вечером действительно позвонили. Весьма интеллигентный дядя общался со мной ласково, как с любимым племянником и крёстным сыном по совместительству. Голос был смутно знакомый: видимо, биг босс часто мелькает в новостях. Я позадавал умные вопросы по делу, обсудил с ним и героев, и сюжет, и манеру. Потом немного поторговались, сошлись на ещё более соблазнительной сумме. В конце мой собеседник поблагодарил, пожелал успехов в работе и ещё раз подчеркнул важность сдачи в нужном объёме и к сроку.
Довольный переговорами, я включил ноут. Мне всегда удобнее работать ночью и под любимую музыку. Налил себе чаю с мёдом и мороженой клюквой, уселся поудобнее, врубил последний альбом металличных финнов и принялся разбираться.
Для начала распечатал себе сканы листов. Красной ручкой нарисовал стаю галочек и крестиков, испещрил страницы стрелками и кружочками. Потом вчитался в манеру биг босса. Маркером выделил словечки, отметил интонацию и порядок слов, чуть не заучил наизусть. К часу ночи с языком автора уже почти сроднился.
Потом открыл документ с творчеством ненадёжного пассажира. Ну, кошмар, конечно. Ошибки ладно, это легко редачится. Первые две главы – ничего, даже с проблесками. Но дальше стиль такой, будто человек ничего, кроме рекламы по региональному ТВ, не смотрел и ничего, кроме состава освежителя воздуха, не читал. И это писатель?
В середине третьей главы шёл обрыв, и продолжение явственно намекало, будто работать пассажир сел с большого бодуна. К пятой главе чувствовался нарастающий психоз, и финальным аккордом – остановка на полуслове и страница нечитаемой абракадабры, словно прежний литнегр от злости и творческой импотенции стучал кулаками по клавиатуре. Или бился об неё головой.
Прихлёбывая чай, я удалил полтекста, не глядя. Рубить – так с плеча. Первые две главы причесал, привёл в божеский вид. Полюбовался своей работой, налил ещё чаю. До утра на одном дыхании написал страниц двенадцать, словно нашёптывал кто. Действительно, «изи-пизи, стори райтс итсэлф».
На следующий вечер перечитал. Вроде, бойко, вроде, и на Шекли отдалённо похоже, и строго по сюжету, и манера соблюдена неукоснительно… но как-то пресно, что ли? Описания слабые, сравнения тривиальные.
Я размял пальцы, покумекал. Попробовал переписать – не идёт. Казалось бы, мелочи, типа «её небесно-голубые глаза». Нашёл пять более оригинальных вариантов. Напечатал – стёр. Напечатал – стёр. Плюнул, оставил небесно-голубые.