Приют изгоев
Шрифт:
В Ар-и-Дифе днем было жарко, однако ближе к закату, когда солнце стояло уже низко, воздух начинал остывать, а ночью вовсе мог стать холодным, особенно на высоте. Поэтому теплый воздух внутри шара должен был обеспечивать достаточную подъемную силу, а ветер – достаточную скорость, чтобы за ночь они успели преодолеть большое расстояние – возможно, даже долететь до берега океана; о дальнейшем Абраксас просто не думал.
Он смотрел в сторону востока, откуда на Ар-и-Диф надвигалась ночь. Его беспокоило, насколько высоко поднимались пылевые бури, бушующие ночью над пустыней. Сейчас от этого зависела их
Окружающий воздух между тем с каждой минутой становился все холоднее. Аойда куталась в меховой плащ и с тревогой посматривала на Абраксаса. Тот казался невозмутимым и только поглядывал иногда то на хронометр, то на восточный Горизонт, то на западный.
– Ну вот, – наконец сказал он, – начинается. Хочешь посмотреть?
Аойда встала рядом с ним. Восточный край пустыни, уже подернутый ночной мглой, казался несколько размытым.
– Буря? – догадалась Аойда. – Но она же идет низко и до нас не достанет…
– Это пока, – покачал головой Абраксас. – Ночь только начинается.
Тьма давно скрыла замок; он сильно уменьшился, сместился в сторону, но за горизонтом не скрылся – ветра, на который рассчитывал Абраксас, все не было и не было. В голову невольно закрадывалась трусливая мысль, что, возможно, ветер так и останется внизу, а здесь, на высоте, воздух даже не шелохнется, и они провисят над замком всю ночь, а затем…
С опозданием солнце наконец село и для них. Смотреть вниз стало совсем не на что, пропали все ориентиры, и Абраксас сел рядом с женой, завернувшись в лисий плащ, обнял ее за плечи, и они стали ждать, что пошлет судьба. Над ним голубоватым, почти незаметным огоньком светилась лампа, и значит, судьба была к ним пока благосклонна.
Время тянулось медленно: минуты, как часы, часы, как века.
Несколько раз корзину дергало налетающим порывом ветра, и пару раз их припорошило мелкой пылью; в остальном же шар казался неподвижным, как необычайно крупные звезды над головой. Аойда, чтобы отвлечься, потому что в душе поселился мучительный ужас, тихонько читала наизусть древние речитативы, прославляющие товьярских королей, и напевала баллады о подвигах Тевиров. Абраксас предпочел бы, чтобы вместо восхвалений его предков она просто помолилась бы, но раз Аойда черпала душевные силы в деяниях давно умерших королей, он не стал ничего говорить. Иные баллады он раньше никогда и не слыхал, и ему, возможно, было бы интересно, если б мысли не были заняты другим.
Аойда первая заметила, что край шара начал выделяться на фоне светлеющего неба.
– Скоро рассвет, – сказал Абраксас, глянув на часы, и встал, чтобы выглянуть за борт.
Шар висел над границей между Ар-и-Дифом и Океаном.
Он был безлюден, в нем не было ни островов, ни кораблей.
Аойда обрадовалась Океану так, как будто один вид его приносил им спасение; Абраксас не стал ее разочаровывать. Он только прикинул, какова высота, и определился по сторонам света. Вода была с той стороны, где всходило солнце, значит, ночной ветер вынес их в море Таласион – не самый лучший вариант. Абраксас предпочел бы, чтобы их отнесло на север или запад; впрочем, гораздо хуже было бы, если бы ветер вынес их в Южный океан.
Интересно, думал Абраксас, когда они перекусывали прихваченной снедью, посещается ли море Таласион мореплавателями?
Часа за два до полудня они увидел на горизонте парус, который – о благая судьба! – приближался, и долго, маясь в душе, они не знали, как обратить на себя внимание далекого судна. Вдруг на глаза Абраксасу попалась яркая пурпурная шаль, в которую всю ночь укутывалась Аойда, и его осенило.
– Это ведь окрашено ваданом?
– Да, – растерянно ответила Аойда.
Абраксас схватил шаль, скомкал, привязал ее к мотку бечевки, затем поджег ткань и выбросил цветастый ком за борт. Простая горящая тряпка не смогла бы привлечь внимания среди бела дня, но крашенная ваданом ткань испускает такой пронзительно-лиловый сноп огня, что хоть в фейерверках ее используй. Только бы кто-нибудь смотрел в эту сторону.
– Не заметили, – с затаенной надеждой попытался обмануть судьбу Абраксас, когда шаль догорела.
А через несколько минут они увидели, что судно начало менять курс.
– Заметили! Заметили! – Аойда захлопала в ладоши и запрыгала так, что несчастная корзина под ее ногами заплясала.
Абраксас никогда не видел подобного судна. К ним приближалось нечто похожее на большой плот, висящий над водой на двух длинных узких поплавках, – это единственное, что можно было рассмотреть сквозь паруса, прикрывающие все прочие подробности.
– Поймут ли они нас? – забеспокоилась Аойда. – Какие-то они чудные.
Судно между тем быстро приближалось, и Абраксас с удивлением понял, что шар находится не так высоко над водой, как ему казалось. Когда судно с убранными парусами оказалось почти под ними, его странные мачты прошли не больше чем в пятнадцати—двадцати ярдах под днищем корзины, и он с запоздавшим ужасом понял, что еще несколько часов – и их потерявший остаток подъемной силы шар окажется прямо над водой и первая же более или менее высокая волна захлестнула бы корзину и утопила их в теплом море.
Значит, благая судьба благоволила им до конца.
– Эй, на пузыре! – послышался снизу веселый голос. Вопреки опасениям Аойды он кричал на вполне понятном языке, только с несколько непривычным гортанным акцентом. – Кидайте шустрее конец! Садиться-то будете?
– Вам повезло, – сказала княгиня Сагитта, выслушав рассказ.
Абраксас посмотрел на карту, висящую на стене кабинета княгини. Им действительно повезло: если бы.не встретилось «Морское чудо», шар унесло бы дальше в океан. Впрочем, какое значение имеет погибнуть в волнах в двадцати или в двухстах милях от берега?..
Аойда сказала:
– Да, «Морское чудо» было для нас действительно чудом.
…Они попали на аудиенцию к княгине буквально прямо с трапа корабля – за ними прислали, не прошло и часа после прибытия корабля в Искос, когда они еще не знали, где им найти пристанище в совершенно незнакомой стране, каковой был для них Талас. Шкипер еще до прибытия в порт сообщил по гелиографу о неожиданной находке вблизи берегов Жуткой Пустыни, в порту его послание передали кому следует, и княгиня Сагитта, оказавшаяся как раз в Искосе, сочла возможным пригласить Абраксаса с женой стать ее гостями и прислала за ними не экипаж, конечно, но личный водометный катер.