Приют охотника
Шрифт:
– Мне надо еще обсудить свой статус с его честью, майстер Гвилл. Но если я и не смогу сам защищать ваши интересы, я готов порекомендовать вам других достойных юристов, кто мог бы.
– Даже на столь простое дело?
– Ну, я бы так не сказал.
– Он хочет сказать, Тангельпуппер, – пояснила Марла, – что мы с Йоханном пойдем на все, чтобы он только не появился в Бельхшлоссе, чтобы трепаться там. Верно, менестрель?
– Более или менее, сударыня.
Марла рассмеялась.
– Ну и сколько будет стоить твое молчание?
–
– Это к моему благоверному. Как насчет золотой цепи, что он носит?
Гвилл зажмурился.
– Пожалуй, это убедит меня продолжить путешествие на юг.
– И остаться там?
– Разумеется.
– Тогда пойду поговорю со стариной Кошельком. – Она подошла к лестнице.
– Если он заартачится, покажу ему одну-две татуировки. – И, хихикая собственной сообразительности, она вспорхнула по ступенькам.
Мы с Гвиллом обменялись торжествующими взглядами. Даже Фрида и солдат улыбались. Похоже, наш толстый приятель, женившись, получил гораздо больше, чем ожидал. Во всяком случае, остаться снова холостяком ему явно не грозило.
За окном промелькнула тень Фрица.
Он вошел с видом человека, которого только что оглушили по голове. Надо быть выдающимся актером, чтобы так изобразить бледность. На деле не так уж просто даже изобразить дрожь в руках или идти так, словно на плечах твоих лежит невидимый мешок муки. Нет, в данном случае скорее два мешка. Или даже три. В общем, я сомневаюсь, чтобы он врал нам, рассказывая, что случилось.
Он положил фигурку обратно на каминную полку, помялся немного и на мгновение склонил перед ней голову. В глазах его блестели слезы, но, возможно, от ветра. Не будь он так массивен, он казался бы совсем еще мальчишкой.
– Омар… Мы больше-чем квиты. Я беру все свои слова обратно.
– Не беспокойтесь, ваше величество. Большая их часть вполне мною заслужена.
На мгновение в его взгляде промелькнули знакомые свирепые искорки прежнего Фрица.
– Ладно, не буду. Если честно, у меня все еще чешутся руки свернуть тебе шею, но постараюсь этого не делать. Она говорила со мной.
Мы ждали.
Он пожал плечами.
– Фрида… Мы с тобой не… Я – приемыш. Они никогда не говорили мне об этом.
– Мне тоже. – Она освободилась от моей руки и подошла к нему. Они обнялись. Не отпуская ее, он повернулся к нам.
– Я сын Зигфрида из Хольценвальда и княжны Свежерозы Верлийской.
– К черту вступление! – вскричал я. – Рассказывай быстрее!
– Ваше величество! – угрожающе напомнил Фриц.
– Прошу прощения, ваше величество! Конечно, ваше величество!
– Вот так-то лучше! Вот что она мне рассказала: они направлялись на север, в Фолькслянд. У моего отца там проживала семья. Честнодоблесть тоже был с ними – верный слуга ей, друг ему. Их отряд попал под лавину. Честнодоблести удалось выбраться, и он с несколькими другими спасшимися начал копать. Они нашли ребенка – меня. Он решил
– И мама взяла дитя? – не выдержала Фрида.
– Да. И Верл была завернута вместе со мной, конечно. Но он не нашел здесь помощи – тут не было тогда ни одного постояльца. Это было в ту самую ночь, когда ты родилась. Отец не мог оставить свою жену с новорожденным младенцем, ясное дело. Так что Честнодоблесть ушел один. Он попал под другую лавину.
Некоторое время слышался только шум ветра в деревьях и капель за окном…
– Моя дочь тоже погибла? – Голос старухи звучал почти неслышно.
Фриц помолчал немного, прежде чем ответить.
– Нет. Их с Зигфридом откопали, и они ушли на юг с остальными. Весной они прошли на север через другой перевал, считая меня погибшим.
– Она еще жива?
– Верл сказала, чтобы я передал тебе: Свежероза нашла свое счастье, и тебе не надо больше искать ее.
Хольценвальд был единственным городом, в который я не заходил летом. Интересно, почему?
– Но у нее были еще сыновья? Дочери?
– Это все, что мне позволено сказать, госпожа моя!
Бог явно рассказал Фрицу больше, гораздо больше. Он говорил негромко, но в голосе его появилась некая царственная уверенность. Старуха снова согнулась в своем кресле и замолчала. Если мать Фрица до сих пор жива, замужем и у нее почти взрослые дети, вряд ли она рвется на родину. Свежероза всегда была себе на уме, и я не сомневаюсь, что бог тоже прекрасно знал это.
– Мне было сказано, чтобы я отправился с тобой в Верлию, и обещано, что весной Хол признает меня законным царем страны. – Фриц посмотрел сверху вниз на свою пораженную приемную сестру. – Нам придется бросить постоялый двор, дорогая. Я знаю, это покажется ненормальным, но у нас теперь целое царство.
– О нет! – Фрида освободилась от его руки. – Мама и папа не одобрили бы этого! И потом, представь себе, что будет, если Хол не признает тебя? Я подожду здесь до тех пор, пока не получу от тебя официального приглашения на коронацию.
– Но я не могу оставить тебя здесь одну!
Она невесело усмехнулась:
– Это мой постоялый двор, не твой! Твое царство, не мое!
– Ты всегда будешь желанной гостьей, и ты всегда будешь моей сестрой. Госпожа Фрида! Я пожалую тебе царское поместье!
– Нет, не надо! Я лучше останусь в тени и выберу тебе подходящую жену. Я не позволю, чтобы тебя баловали все эти прелестные расфуфыренные придворные дамы.
– Ладно, посмотрим! – усмехнулся он. – Пока же мы с тобой честные трактирщики. Давно пора предложить гостям завтрак.
– Цари не прислуживают! – ехидно возразила Фрида. – Ступай собирай вещи. Омар поможет мне. Правда, Омар?
Меня охватила буйная радость.
– С удовольствием, любимая! Мое фирменное блюдо – сотэ из верблюжьего горба с терном…