Приют вечного сна

Грановская Евгения

То, что открылось ей с вершины айсберга, заворожило ее. Она, конечно, ожидала увидеть нечто необычное и сногсшибательное, но даже не представляла, насколько фантастическим будет окружающий пейзаж.

– Увидев это, я больше никогда и ничему не смогу удивляться! – восторженно проговорила она и подняла к лицу видеокамеру.

Через десять минут Ульяна опустила ее и перевела

дух. Смотрела сквозь темные стекла очков, как все глубже и глубже утопает в плотном снегу пластиковый флагшток, и на губах ее играла улыбка.

– Готово! – сказал наконец Дмитрий, вытер руковом потный лоб и весело взглянул на Ульяну. – Ну что, поднимем флаг?

– Давай! – бодро кивнула она.

Дмитрий взялся за веревку и, издав смешной звук, похожий на барабанную дробь, стал методично и быстро перебирать веревку руками. Белый флажок с двумя алыми сердечками в центре быстро поднялся вверх и взмыл у них над головами.

– Властью, данной мне неумолимой судьбой, объявляю эту вершину покоренной! – торжественно и громко объявил Буров.

Затем протянул к Ульяне руки и крепко обнял ее. Они поцеловались. Дмитрий улыбнулся и продекламировал:

– Но бури Севера не вредны русской розе.Как жарко поцелуй пылает на морозе!Как дева русская свежа в пыли снегов!

И снова прильнул к ее губам. Ульяна первой прервала поцелуй.

– Ну, хватит! – сказала она и слегка оттолкнула от себя Дмитрия. – Притащил меня на айсберг, так давай обещанную награду!

Дмитрий быстро нагнулся к сумке и достал бутылку коньяка. Пока он открывал пробку, Ульяна с напускной строгостью поинтересовалась:

– Что за коньяк?

– «Луи Тринадцатый», – ответил Дмитрий и нагнулся к сумке за футляром с двумя дорогущими хрустальными бокалами.

– Он правда очень хороший?

Дмитрий улыбнулся:

– Еще никто не жаловался. Держи!

Ульяна взяла искрящийся на солнце миллионом искорок бокал. Дмитрий разлил коньяк и опустил бутылку в сумку.

– За покоренную вершину? – спросил Буров.

– За покоренную вершину! – кивнула Ульяна.

Они чокнулись и отпили по глотку.

– Это сон, – сказала Ульяна, облизнув кончиком языка губы. – Я пью самый лучший на земле коньяк из хрустального

бокала, стоя на вершине айсберга!

– Ну и как? – насмешливо поинтересовался Дмитрий.

– Как будто заново родилась.

Буров засмеялся.

– Кстати, – снова заговорила Ульяна, – если не ошибаюсь, эта бутылка четвертая. А покоренных вершин всего три. Как-то нелогично.

– Есть и четвертая вершина, – сказал Дмитрий.

– Какая?

– Ты.

Буров наклонился и снова поцеловал ее в губы. Несколько минут они просто стояли, пили коньяк и смотрели на сверкающее великолепие с высоты, на которую могут подняться только чайки.

– А теперь давай выпьем за героя твоего нового фильма, – предложил Дмитрий. – Он ведь это заслужил.

– Да, – кивнула Ульяна, – он это заслужил.

Буров вновь наполнил бокалы.

– За капитана Неверова!

– За капитана Неверова!

Хрустальные бокалы мелодично звякнули. Ульяна отпила коньяк, подняла бокал и посмотрела сквозь него на солнце. «Надо же, – подумала она, – пришлось пройти через настоящий ад, чтобы стать счастливой. Неужели другого пути к счастью нет?»

Она вспомнила кошмар в американской обсерватории и на станции «Заря-1».

Вспомнила свихнувшихся полярников, перебивших друг друга.

Вспомнила белого медведя с бурым пятном на боку, которого застрелил Дмитрий.

Вспомнила бесконечные допросы, которые последовали после ее возвращения на Большую землю.

Вспомнила долгий месяц, проведенный в больнице, где ей сделали полное обследование и отыскали в ее организме остатки колонии злосчастного ретровируса. Ульяна довольно быстро поправилась, но из больницы ее выпустили лишь тогда, когда перестали считать «носителем».

Да, ей пришлось пройти через сущий кошмар, но теперь… Теперь рядом с нею стоял любимый человек, который тоже прошел через ад. А ее фильм о капитане Неверове взял первый приз на кинофестивале в Локарно. И она стояла там, где еще не ступала нога человека.

Ульяна отпила коньяк, улыбнулась и вспомнила финальные кадры своего фильма. Кажется, ей удалось передать ощущение абсолютного счастья, охватившее капитана Неверова. И точно такое же счастье испытывала сейчас она сама. Впереди была неизвестность. Но впереди была вся жизнь.