Приз
Шрифт:
– Мы ищем…
– Найдите его!
Ремезов чувствовал себя неловко не зная, что сказать. Разве что только правду? Но правда может оказаться для нее слишком тяжелой. По крайней мере сейчас. Надо немного подождать, тогда собственно и говорить ничего не придется, сама все поймет.
Он сделал попытку вывести ее из модуля, чтобы отвезти из этого страшного места, по сути братской могилы, но она воспротивилась.
– Я должна найти его! Возможно, он где-то раненый лежит! Ведь он отвлек от меня внимание этих гадов! Закрыл меня, а сам побежал…
– Куда?
– Дальше
Ремезов кивнул своим охранникам.
– Проверьте коридор и все пути идущие от него особенно тщательно.
Охранники убежали в указанном направлении, а Ремезов повернулся к Элен.
– Нам нужно лететь. Я понимаю твои чувства, но если Эрик где-то здесь его обязательно найдут и тут же доставят к нам живого или…
Элен встрепенулась, осуждающе взглянув Ремезову в глаза.
– Летим, – повторил он запнувшись. – Не мучай ребенка…
Похоже Элен только сейчас вспомнила об Адаме что все еще спал у нее на руках.
– Хорошо…
36
Эрика Махова так и не нашли, хотя упор поисков был направлен в первую очередь именно на него и нескольких научных сотрудников. Но научников во главе с Виктором Хеннесом всех нашли мертвыми на «чердаке», а вот от Махова и след простыл.
Ремезов понимал, что вместе с заместителем пропало еще несколько десятков человек, что подтвердилось после тщательной проверки списков обнаруженных в модуле и проживавших в нем.
С Элен после того как ей сообщили о судьбе мужа случилась настоящая истерика. Она требовала немедленной погони, чтобы освободить Эрика, но это конечно было невозможно, как бы того не хотел сам Антон Николаевич.
Ремезов после этого под благовидным предлогом отправил Элен с ребенком из головного модуля в другой, чтобы не «мешалась под ногами». Махова, даже если он еще жив уже не вернуть, ведь даже неизвестно куда его увезли. А видеть ее каждый день тоже не было никаких сил.
На следующий день стали поднимать все то что осталось от попавших в засаду вертолетов. Едкий состав напалма и сам огонь быстро сожрал пластик, оборудование, в общем, все что горело и плавилось. Остались только стальные детали. Нашли конечно и относительно хорошо сохранившиеся части, но очень мало.
– Что из этого можно сделать? – спросил он у механиков, осматривавших обломки по мере их подъема и подвоза.
– Если вы хотите чтобы мы собрали из этого мусора хотя бы один вертолет, то сразу забудьте о такой глупости, – безапелляционно сказал старший механик.
– Что совсем ничего?
– Совсем. – Добил старший механиков. – Единственное что мы можем, так это использовать некоторые элементы, в основном конечно двигатели, редукторы и еще по мелочи, как запчасти к целым машинам.
– Понятно, – сокрушенно кивнул Ремезов.
У всей колонии осталось всего двадцать три винтокрылых машины. Мизер. Есть многочисленный самолетный парк, но самолеты очень трудно использовать как десантные машины. Они пригодны только как штурмовики. А вертолеты теперь нужно беречь как зеницу ока учитывая какими они стали уязвимыми
«Проклятые гоблины», – зло подумал Ремезов.
– Ладно, разбирайте все что можете разобрать и использовать в будущем.
Вернувшись в головной модуль, Антон Николаевич встретился с командирами вооруженных сил колонии: Шульцем и Черепом. Оба они понесли серьезные потери, ведь в основном именно их люди находились в упавших вертолетах в качестве десанта.
– Так, мне незачем вам говорить что обстановка сложилась очень серьезная. Модули изолированы и практически бессильны против атак аборигенов, потому нам нужно нанести решающий удар пока еще не поздно.
– Что вы предлагаете? – спросил Шульц. – Атаковать обычным способом мы не можем.
– Не можем, но надо. Дело в том, что у нас есть двенадцать экспериментальных доз… Есть конечно еще некоторое количество не столь совершенных средств заражения которые по тем или иным причинам не подошли, но на безрыбье и рак – рыба, так что их тоже можно использовать.
– То есть нам нужны новые пленники, чтобы кого-то заразить, – понял Череп.
– Да. Позавчерашним нападением гоблины освободили всех кого мы с таким трудом захватили зимой и готовили для этой цели.
– Захватить новых пленных будет весьма непросто, – заметил Шульц. – Десантных машин нет, а тех что есть слишком мало для проведения полноценной операции. Сто человек что в них поместится это ничто.
– Тем более не стоит забывать, что и эти сто человек могут не добраться до места или вернуться обратно, если повстречаются с гоблинами в воздухе, – добавил Череп.
– Я это и сам знаю, – отмахнулся Ремезов. – Я надеялся, что вы скажете что-нибудь новое.
– Увы, – развел руками Шульц, – в таких условиях я ничего не могу предложить кроме тупой авиационной бомбардировки гоблинских поселений, но так пленников не ловят.
Ремезов, не без надежды, посмотрел на молчащего Черепа. Но у «крысиного короля» никаких новых идей как отловить необходимое количество аборигенов тоже не было.
У него имелись сами аборигены, точнее аборигенки, причем даже в несколько большем количестве, чем требовалось. Аборигенок раньше было гораздо больше, но их численность по разным причинам плавно сокращалась. Иные находили способ покончить с собой, зарезавшись или удавившись, другие провоцировали «крыс» на убийство своим агрессивным поведением, третьи отказывались от пищи и умирали от истощения…
Он только решал, сказать об этом Ремезову и Шульцу или промолчать. Но необходимость защиты человечества от аборигенов, в том числе «крыс» сделало свое дело и, он сказал:
– Вообще-то… я на такое благое дело могу дать вам необходимое количество пленников… прямо сейчас.
– Вот как?! – удивился Ремезов.
– Да…
– И откуда они у вас?!
Черепу, немного краснея, что не случалось с ним уже очень давно, поведал, откуда у него пленницы и для каких целей.
Ремезов был поражен и не мог произнести ни слова. Шульц хотел сказать что-то едкое, но проявил дипломатичность и промолчал.