Признание
Шрифт:
Мне все равно, когда вы умрете. Я даже позволю вам выбирать.
— Очень мило с вашей стороны, — с горькой иронией проговорила Синтия.
Снова наступило молчание. На сей раз оно затянулось. Ратлидж прикидывал расстояние и возможную скорость реакции Моррисона.
Он не знал, чем вооружен Моррисон. Два у него дробовика или только один? Гораздо важнее другой вопрос: как поступит Синтия Фаррадей? Можно ли надеяться, что она не будет стоять у него на пути? Нет… скорее всего, она попробует оттолкнуть Моррисона и попадет под перекрестный
Планировать что-либо не было времени. Не было времени взвешивать все за и против. Как только он выйдет на открытое место, начнется хаос. Он может победить в единственном случае: если попробует уложить Моррисона первым же выстрелом. Последний раз он стрелял два года назад; не дрогнет ли его рука?
«Нельзя полагаться на девчонку. Если Моррисон тебя уложит, она потом тоже долго не проживет. Ты не можешь ее спасти. Даже не думай!» — возразил Хэмиш.
«Только не от моего выстрела!» — ответил ему Ратлидж, понимая, что в чем-то Хэмиш прав. Моррисона надо остановить любым способом. Если он рассчитывает спасти Синтию Фаррадей, ему самому надо остаться в живых.
Достав револьвер, он еще раз осмотрел его. Один выстрел. Вот все, что у него есть. И снова убрал револьвер.
Сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, он вышел из-за угла и очутился на лужайке перед террасой. Синтия Фаррадей ахнула. Моррисон резко развернулся в его сторону.
Времени на раздумья не было, насчет этого Ратлидж оказался прав. Ожидание притупило разум Моррисона. Опасность заострила разум Ратлиджа. Не дожидаясь, пока противник поднимет ружье и прицелится, Ратлидж выхватил револьвер и выстрелил. Моррисон продолжал целиться. Ратлидж понял, что остался без защиты.
Вот палец Моррисона лег на спусковой крючок; Ратлидж сгруппировался, готовясь перекатиться на бок. И вдруг Синтия Фаррадей вскинула руки вверх, и Ратлидж понял, что она собирается сделать.
Вытащив из прически длинную булавку, она вонзила ее Моррисону в бок. Убийца не вскрикнул от боли, зато его палец дернулся раньше времени. Одновременно с выстрелом он сам упал как подкошенный. Пуля пролетела где-то слева от Ратлиджа, но он, не дрогнув, бросился на террасу.
Моррисон умер в тот миг, когда он добежал до него, — пуля угодила ему в голову. В дальнем уголке сознания он слышал, как плачет Синтия Фаррадей; краем глаза он заметил, как она закрыла лицо руками.
Выстрел Ратлиджа попал в цель. Он и сам не понял, как ему удалось не промазать, ведь он почти не целился. И все же он пользовался револьвером всю войну и приучился экономить каждый патрон…
Он не гордился полученными навыками.
Оттолкнув ружье ногой, Ратлидж повернулся к Синтии. Та уронила руки.
— Я хотела, чтобы его повесили! — пронзительно закричала она, глядя на Ратлиджа полными ужаса глазами. — Он ведь уничтожил моих близких! Зачем вы убили его?
Ратлидж потянулся к ней, но она отпрянула, сбежала по ступенькам, бросилась по лужайке к воде. Прыгнула в катер. Поняв, что он не заводится, села и
Оставив Моррисона, Ратлидж спустился на причал и сказал:
— Если хотите, я отвезу вас в Лондон. Вам кое-что нужно узнать.
— Не желаю ничего слышать! — ответила Синтия, поворачиваясь к нему спиной. — Ну почему катер никак не заводится?!
— Он же вам сказал. Он испортил мотор. Выходите. Его можно будет починить потом. — Ратлидж присел на корточки рядом с катером. — Послушайте меня. Уайат Рассел жив. Извещение о его смерти мы разместили специально, чтобы выманить убийцу.
— Это правда? — Она повернула к нему голову.
— Я отвезу вас к нему. Сейчас он у меня на квартире.
Помолчав немного, Синтия сказала:
— По-моему, более жестокого человека, чем вы, я в жизни не встречала.
— Машина стоит у ворот. Встретимся там. Но мне нужно закончить одно дело.
Он протянул ей руку, но она отшатнулась от него, как от прокаженного. Выпрыгнув из катера, она зашагала к дому. Ратлидж проводил ее до террасы; затем она молча завернула за угол дома, предоставив ему сделать дело, о котором он говорил.
Он внес стулья в зимний сад, накрыл труп Моррисона чехлом от пыли и прикрыл стеклянную дверь. Дробовик и револьвер он забрал с собой.
Поездка в Лондон проходила в напряженном молчании. Один раз им пришлось сделать остановку. Ратлидж заехал в тилберийскую больницу и спросил врача из отделения неотложной помощи, как его раненые.
— Оба вне опасности. Вы уже известили миссис Барбер?
Ратлидж пока ничего не успел сообщить Абигейл. Но ведь и день еще не закончился.
Он попросил разрешения позвонить по единственному в больнице телефону и набрал номер инспектора Робинсона в Колчестере.
Тот собрался идти ужинать.
Ратлидж сказал:
— Ваш убийца лежит на террасе за домом в усадьбе «Берег». — И объяснил, как добраться до нужного места. — Извините. Мне пришлось убить его. Он взял заложницу.
На том конце линии последовала пауза. Потом Робинсон вскричал:
— Говорите, он умер? Черт побери, Ратлидж, я хотел, чтобы его судили!
Ратлидж повесил трубку, потирая больной локоть.
Выходя из больницы, он думал, стоит ли сказать Синтии Фаррадей правду о Джастине Фаулере.
Потом он решил, что не его дело открывать ей глаза. Фаулер сейчас где-то на севере Англии; он начал новую жизнь и успокоился. Ему ничто не угрожает. Лучше, если пока все так и останется.
«Ты должен ему сказать», — напомнил Хэмиш.
Это можно сделать — отправить неподписанное письмо на адрес табачной лавки в Честере.
Когда он завел мотор и сел за руль, сидевшая на переднем сиденье Синтия Фаррадей отвернулась. Услышав, как часы на колокольне пробили час, Ратлидж сообразил, что вернется в Фарнэм лишь после полуночи. После разговора с Абигейл Барбер он еще надеялся заехать в «Берег». Если повезет, он застанет там инспектора Робинсона…