Признание
Шрифт:
Дежурный посмотрел на коренастого.
— Я в настоящее время… болею. С легкими не в порядке.
— Болеет он! — возмутился скрипач. — Чуть руку мне не сломал, подлец!
— А вы не оскорбляйте! — поправил коренастый и взглянул на дежурного. — В официальном учреждении, не в пивной.
Скрипач сконфуженно умолк.
Лейтенант постучал карандашом по столу.
— Так-так… Хулиганите, значит? Избиваете граждан?
— Так он первым полез! — воскликнул
Скрипач от изумления лишь покачал головой.
Дежурный переводил взгляд с одного на другого.
— Конечно! — загалдели парии. — Он первый полез! И товарищ вот подтвердит. Он сидел на скамейке, отдыхал. Мы же к нему не приставали, верно?
Глеб уперся локтями в колени, положил подбородок на сжатые кулаки. Он молча, в упор разглядывал молодых людей. Обыкновенные ребята. Один студент-политехник, почти коллега. Второй механик в НИИ. Глеб-то знал, что это значит. Экспериментальная работа. Тонкая, требующая хороших рук…
— Как же вы могли? — тихо проговорил Глеб.
В голосе его, негромком, слегка растягивающем слова, звучало такое отчаяние, что молодые люди притихли, искоса поглядывая на Глеба.
— Я все видел, лейтенант, и все расскажу.
Через полчаса опрос закончился.
Дежурный предложил каждому расписаться в протоколе. Затем распорядился, чтобы парней задержали до утра. Скрипача и Глеба он приказал отвезти домой «а милицейской машине. А пока скрипач вышел в коридор, чтобы привести себя в надлежащий вид.
Лейтенант что-то записывал в толстую книгу, макая ручку в ученическую круглую чернильницу. В тихой дежурке тикал белый жестяной будильник. Из-под стола вышел сонный тяжелый кот, вытянул лапы и сладко потянулся.
— Скажите, лейтенант, вы помните — на Менделеевской женщина погибла? — проговорил Глеб.
— На Менделеевской? — Лейтенант не поднимал головы. — Что-то припоминаю. Давно было.
— Не так уж… Три месяца и, скажем, двадцать дней.
— А что, вы и там проходили свидетелем? — усмехнулся лейтенант. — Вам везет. Спать надо по ночам, спать.
Он поднял голову и пристально посмотрел на Глеба.
— А с чего вы вдруг спросили?
— Нет, ничего. Просто вспомнил, — спокойно проговорил Глеб. — Сотрудник мой живет на Менделеевской. Рассказывал.
— Пока ничего не слышно. Глухо.
Глеб встал.
— Спокойной ночи, лейтенант.
— Бывайте!
Во втором этаже детского сада светилось окно, задернутое голубой занавеской.
У самого крыльца, в канаве, покачивался белый игрушечный кораблик.
Глеб притопил
За дверью раздался радостный голос Марины:
— Глебушка!
Дверь распахнулась.
На лестнице пахло чем-то съестным. И еще лекарствами.
Забытая кукла валялась на ступеньке, свесив в проем капроновые волосы. Глеб подобрал куклу и подбросил. Кукла лениво перевернулась в воздухе и плюхнулась мягко, как подушка.
— Эй! — крикнул он. — Не стойте слишком близко! Я тигренок, а не киска!
Глеб подхватил куклу и закинул ее на подоконник. Там что-то загремело, покатилось.
— Глеб! Ты что, с ума сошел?
Марина побежала наверх. Широкий халат, скрывавший ее располневшую фигуру, распахнулся.
Глеб захохотал, повиснув телом на перилах.
Марина остановилась на площадке второго этажа.
— Дурень!
— Ну вот, — не успокаивался Глеб. — Сразу и дурень!
— Что с тобой? Ты пьян? — Марина старалась сдержать раздражение.
— Я? Как стеклышко. Ни в одном глазу.
Марина зашла в свою комнату. Громко хлопнула белая больничная дверь.
— Эй! Почему у вас пахнет лекарствами? — крикнул Глеб.
Марина высунула голову.
— Послушай, если ты намерен орать… отправляйся лучше домой. И дай мне спать. Мне в семь детей принимать.
Глеб опустился на ступеньку, положил подбородок на колени. Марина присела рядом.
— Простудишься, — проговорил Глеб усталым голосом. — Тут дует.
— Не простужусь.
Помолчали.
— Извини. Я тут раскричался, — проговорил Глеб.
— Чепуха. Сад пустой.
— Измучилась ты со мной, — пробормотал Глеб.
Марина вытащила из кармана розовый лоскут, разложила на коленях. Лоскут принял форму распашонки.
— Нравится?
Глеб взглянул на распашонку.
— А почему розовая?
— Розовая? Потому что у нас будет девочка. Хочу девочку!
Глеб усмехнулся:
— Чтобы не пришлось… покупать ему мотоцикл?
— Да! — подхватила она четко и раздельно. — Чтобы не пришлось покупать ему мотоцикл!
Глеб помолчал. Вздохнул.
— В таком случае, надо ее приучить правильно переходить улицу. Еще неизвестно — мальчик лучше или девочка.
— Девочка, — прошептала Марина.
Как они давно не говорили об этом! Казалось, прошла вечность. Казалось, что все-все забыто…
Лампочка под матовым круглым шаром мигнула и потускнела — изменилось напряжение в сети.