Призовая охота
Шрифт:
– Что-то очень близко, – сообщил Дубров. – Сигнал получен только от оптического анализатора, другого сигнала нет. Бинокль? Но слишком близко... Посмотри на улицу...
Я шагнул к окну и отодвинул штору, хоть слегка защищающую от надоевшей уже жары. И за кустами увидел двух человек. Незнакомый высокий парень разговаривал с девушкой, лицом он стоял к нашему дому. На солнце блестели его очки с затемненными стеклами.
– Это наш учитель истории, – сказала мама из-за моей спины.
– Что там? – не отрываясь от ноутбука, спросил Володя.
– Человек в очках, – сообщил я.
– Странно. На очки обычно бывает другая реакция. Может, они солнечные?
– С затемненными стеклами.
– Понятно. Отбой тревоги...
Дубров
– Так и будет реагировать на всех, кто остановится лицом к нашему дому? – без недовольства спросила мама.
– У вас в деревне много людей очки носит? – задал капитан встречный вопрос.
– Не много. Человек пять, наверное. Дома многие очками пользуются. В деревнях народ возрастной остался, молодежи мало. А возрастные, как правило, поголовно имеют проблемы со зрением.
– Да, пожилым людям дальнозоркость обеспечена, – подтвердил Дубров.
– Не люблю слово «пожилой», – сказала мама, как замечание на уроке сделала. – «Пожилой» – это производное от слова «пожил». И невольно напрашивается завершение в стиле Жириновского – «пожил, и хватит». Я не думаю, что человек в возрасте согласится...
– Согласен с вами, – миролюбиво сказал капитан. – И постараюсь исключить из своего лексикона это слово. У меня есть подобный опыт. Жена терпеть не может слова «супруга». Оно напоминает ей «подпругу». Мне тоже пришлось это слово забыть. А что касается частоты сигнала, то все будет зависеть от частоты появления объектов, отвечающих условиям поиска. По двум параметрам – оптическому и лазерному. Не думаю, что лазерный будет срабатывать на какие-то бытовые приборы, хотя помню случай, как комплекс отреагировал на сломанный медиаплеер. Там устройство тоже на основе лазера. Сбилась читающая лазерная головка, и луч вырывался сквозь щель в пластиковом корпусе. Но тут сработал принцип одновременных множественных совпадений. Обычно такого не бывает. Оптическая система может доставить больше беспокойства. Но комплекс способен обеспечить нашу круглосуточную безопасность в полном объеме. Это надежная техника.
Капитан Дубров говорил сухим техническим языком, и к такой манере речи нужно было привыкнуть. Мы с мамой привыкли легко.
Вечером, перед тем как лечь спать, я включил компьютер, чтобы почитать отклики на тему о происшествии на МКАДе. Там могли появиться суждения, которые меня интересовали. Я всегда проявлял любопытство по поводу вещей, которые так или иначе касались меня. К моему удивлению, тема стала уже обширной и занимала несколько десятков страниц сайта. Большинство людей, участвовавших в обсуждении, не могли быть и не были свидетелями событий, но все как один были на моей стороне. И москвичи, и жители других регионов. А многие очень резко прошлись по личности лжесолдата, который меня обвинил. Какими только эпитетами не наградили этого несуществующего бедолагу! И только потому, что он старался из чувства личной ничтожной мести подставить хорошего человека. Мнение складывалось устойчивое – хамство и наглость кавказцев достала уже всех, и все готовы оказать поддержку человеку, давшему им отпор. При таком единодушном взгляде можно было не сомневаться, что не только крупные города, но и глубинка разделяет такие взгляды...
Ночь прошла спокойно. Утром первым поднялся капитан Дубров, снял с полки свой ноутбук, пристроил на столе рядом с монитором и сел работать. Я только по звукам, не открывая глаз, следил за ним. Володя передвигался по дому беззвучно, как привидение, и старался не дышать, чтобы не потревожить меня с мамой. Но я привычно проснулся одновременно с ним от малозаметного движения рядом. Дождался, когда Дубров устроится за компьютерным столиком, и, чтобы умыться во дворе, а потом поставить чайник, вышел на кухню так тихо, что Володя даже не услышал за своей спиной моего передвижения. Но почти сразу же за мной
– Доброе утро, Володя.
Дубров выскочил из-за столика так, словно ему категорически запрещалось туда садиться.
– Доброе утро, – сказал он в ответ. – Я вас разбудил?
– Нет. Я всегда в это время встаю. А Александр уже встал. Он у нас ранняя пташка. Слышите, чайник уже шумит...
И мама ушла ко мне на кухню. А я скоро вернулся в большую комнату с двумя кружками чая, одну из которых поставил перед Дубровым.
– Мне нужно подключиться к спутниковой системе, – словно оправдываясь за ранний подъем, объяснил Дубров.
– Подключайся. Моя помощь нужна?
– Нет. Сам справлюсь.
На вешалке, в кармане моей куртки, подала сигнал трубка, причем не моя личная, а генеральская. Но, поскольку ни трубка капитана Дуброва, ни компьютер сигнала не подавали, я понял, что это простой звонок. Скорее всего, от самого Лукьянова. И оказался прав.
– Здравствуй, Александр Викторович. Не разбудил?
– Здравия желаю, товарищ генерал. Никак нет, не разбудили. Я уже успел умыться и чай заварить. Буду капитана Дуброва поить.
– Нашли общий язык? Да, вы же с одной службы...
– Так точно. Только с разных служебных участков. Но капитан человек скромный, тихий, с ним трудно общий язык не найти. Он даже не матерится громко.
Дубров, конечно, слышал мои слова. Не знаю, как он на них мысленно реагировал, но вслух ничего не сказал. И вообще я пока еще не проверял, как у него с чувством юмора.
– Он сейчас должен проводить синхронизацию работы комплекса и управления со спутника, – сообщил Лукьянов.
– Да, товарищ генерал, он сейчас как раз где-то около космоса витает, – подтвердил я.
– Будем надеяться, что комплекс не подведет.
– Вечером поступило одно предупреждение: реакция комплекса на человека в очках, что остановился неподалеку лицом к нашему дому.
– Слава богу. Значит, вовремя успели.
Эти слова были важными и информативными, хотя и произнесены были словно бы между делом. Но и это было сделано нарочно, чтобы вызвать мою реакцию. Я свою реакцию скрывать не стал:
– Появился американец?
Генерал громко хмыкнул в трубку:
– Вот уж не знаю, насколько он американец. Официально числится студентом из Уганды – по крайней мере, по документам. Сейчас у студентов каникулы. Он был на родине – и внезапно вернулся раньше времени. Сам вышел на связь с нашими бандитами. Позвонил прямо из аэропорта, за ним выслали машину. И разговаривал с ними достаточно высокомерным тоном на плохом русском языке. Впрочем, это типично африканская манера поведения. Афроамериканцы слишком уж в себе уверены. Мы пытались отправить запрос в Уганду относительно студента, чтобы проверить, настоящий ли он, но нас на определенном этапе не слишком жестко, но настойчиво притормозили. Короче говоря, работать нам пока еще, слава богу, не запрещают, защищать друг друга впрямую не мешают, но и поддерживать не хотят. Что в такой ситуации будем делать, капитан?
– Дело, товарищ генерал. Дело будем делать...
Я не кривил душой, интонацией показывая, как мало меня волнует мнение высокого руководства. Я человек простой, и посылаю его не больше и не чаще, чем делает это весь простой народ.
– Тогда будь готов к тому, что угандийский студент проявит желание поздороваться с SLD 500. Он уже поехал к своим кавказским собратьям по вере. Встречаются на выезде из Москвы неподалеку от МКАДа. Мы контролируем и угандийца, и кавказцев через их sim-карты. Твои коллеги контролируют их и передают нам данные. Мы с твоей службой в один плуг запряжены, и тянем вместе. Земля такая, что под поверхностью много камней, но вместе мы надеемся это поле все же перепахать. С твоей, естественно, помощью. Что там, кстати, твой технический помощник?