Призрачный роман
Шрифт:
Он аж передернулся:
— Не напоминай!
— Это ты не забывай! — неожиданно прикрикнула на него Инга. — Все закончилось хорошо, понял? Нечего теперь терзаться! Я сама тогда сглупила, я же только что рассказывала — встала столбом посреди дороги. Ну ладно, мы оба хороши! Но вот она я — все в порядке, понимаешь? Можешь потрогать!
Он невольно ухмыльнулся:
— Напрашиваешься?
— Да даже
— Что?
— Не знакомься с девушками… таким травмоопасным способом.
Он проснулся среди ночи. Как будто кто-то толкнул его. Или позвал.
Инга сказала: совпадение.
Но разве это было совпадением?
Инга — тогда еще Инсон — сказала, дед постоянно приглядывает за своим потомком. И он был в курсе случившегося. Он и нашел заблудившийся дух девушки, взял под свою опеку, а когда настало время прислал с поручением к нему, к Джою. И он же велел отыскать некое семейное сокровище, для чего нужна лежащая в коме женщина. Чтобы наконец встретились душа и тело…
И чтобы встретились он и Инга.
…Семейная ценность, сказал старик.
Существовало ли вообще это сокровище? И если да, то что это?
Или кто?
Джой приподнялся на локте, разглядывая Ингу. Она спала спокойно, не вскрикивала, не хныкала и не металась. Наверное, ей уже никогда не привидится тот кошмар с налетающей на нее машиной.
И ему — тоже.
Инга спала крепко. Поэтому безо всякого стеснения за собственную сентиментальность он мог обнять ее и шепнуть ей на ухо:
— Ты — мое сокровище…
Весна.
Мы идем по Центральному парку, оглядываясь, щурясь на солнце и вдыхая аромат цветущей вишни. Джой говорит, в прошлую весну мы тоже гуляли вдвоем, правда, я еще не во плоти… Остается только верить, ведь о своем призрачном существовании я так ничего и не вспомнила.
Да и призраков больше не вижу.
Однажды я засекла Джоя, пристраивающего на краешек скамьи зажженную сигарету. Он смущенно повел плечами, пробормотал: «А вдруг?»
А вдруг, думаю и я.
Я все еще роняю алюминиевые банки на асфальт,
Я иногда прислушиваюсь к далекому собачьему лаю, гадая, настоящая ли это собака, или до меня доносится голос нашего Потеряшки. Я представляю, как он идет рядом, и ладонь почти ощущает тыкающийся в нее мокрый нос с просьбой побегать или погладить.
Да и Джой временами становится отрешенным, словно вглядывается, вслушивается в то, чего не услышишь и не увидишь.
А вдруг они — странно такое говорить о призраках — выжили? Вдруг они все еще здесь, рядом с нами?
Сегодня банка несколько раз лениво перекатилась по асфальту. Конечно, это мог быть ветерок, но я подпрыгнула от радости. Завтра же обязательно принесу еще!
…Мы проходим мимо художественного музея, и я замедляю шаг, рассматривая афишу, украшенную летящими разноцветными листьями. «Женщина-осень. Выставка художника Андрея Широкого». Имя-фамилия взяты в черную рамочку. Но я улыбаюсь. Спасибо, Лиза!
Из-за необычно ранней и жаркой весны в парке уже открыли летний театр. Правда, на само представление мы опоздали и потому, облокотившись о перила площадки, просто лениво глазеем на неторопливо расходящуюся публику: ну да, тут-то с номерком в гардероб нестись не надо!
Вон храбрый народ уже в летних нарядах! Две солидные дамы в белых легких платьях с множеством оборочек оживленно обсуждают что-то, кивая соломенными шляпками и покачивая белыми сумочками на цепочках. Они поднимают головы, улыбаются и неожиданно машут нам рукой. Я машинально машу и киваю в ответ, еще не вспомнив, где я их раньше видела.
— Ты с кем это? — тут же спрашивает Джой.
— Да вон… — Я показываю и гляжу вниз. И умолкаю.
Внизу никого нет. Лишь цветущая вишня приветливо простирает навстречу ветки в цветочном кружеве.
Я встречаюсь взглядом с Джоем и понимаю, что он тоже все понял. Но все равно набираю воздуха побольше, прежде чем произнести:
— Ты не поверишь…