Призрачный Сангуис

Сиераминатана

– Он был пьян, – безапелляционно произнес Марк, – его мысли скачут от одного к другому, он не способен себя контролировать.

– Вполне вероятно, – пробормотал Томас, закуривая и выдыхая белесый дым, – он неадекватен, и не понимает, что делает. Его ненависть к афроамериканцам перешагнула все разумные пределы, когда как любовь к жене начала таять. Он хотел чтить её память, но при этом напивался, чего она не одобряла. Я думаю, он не просто пьян, а абсолютно сошел с ума.

– Поддерживаю, – кивнул Бернард. – По более ранним записям и так ясно, что он не в своем уме, но

сейчас это перешло все границы. Он желает смерти всем людям, которые его окружают.

– А мне кажется, что он не просто пьян или сошел с ума, – произнес Маркус, выдыхая дым, – но и болен. Возможно, опухоль. Я тут пролистал немножко дальше, у него начались галлюцинации. Зрительные и слуховые. Опухоль мозга с легкостью может вызвать такой эффект.

– Так читай, раз пролистал, – надулся Марк.

– Постепенно, не все сразу, – рассмеялось отражение, – не так легко глаза ломать. Почерк отвратный, и с каждой страницей все хуже. Тем более, не всегда просто перевести. Обороты, грамматика - все это с наскока не дается.

– Тогда просто следующий эпизод, – кивнул Томас, – осилишь?

– Отплатишь, – криво усмехнулся Маркус.

– Натурой, – решил ввернуть шутку Бернард.

Далласы слегка покраснели и отвели глаза.

Ламберте окинул всех взглядом и поправил очки. В комнате повисло напряжение.

– “31 декабря 1891 года. Почти полночь, начинается 1892 год, а я сижу у нетопленого камина и кутаюсь в ледяной плед. Мое дыхание вырывается паром изо рта, но у меня нет сил, чтобы подняться и запалить огонь. Вчера, мое отражение прижалось к зеркальной глади и, усмехаясь, предложило убить чернокожих. Я никогда не думал, что могу столь сильно испугаться. Разбив проклятую стекляшку, я спрятался в своей комнате, где не было зеркал и многие часы, как ребенок, лежал на кровати. Дьявол пришел за мной, в моем же обличии.

– Маркус, – Томас повернулся к отражению, – если мы все таки потомки Вердамта, а ты отражение Марка, то, может, ты кое-чего недоговариваешь?

– Сделаю маленькое замечание. Старшего брата Вердамта звали Теодор, младшую сестру Моника, тот Маркус был средним ребенком. Вычлени первые буквы имен.

– «Т», «М», «М» - отозвался Бернард.

– А теперь, первые буквы ваших имен.

– «Т», «М», «М», - пробормотал Марк, – и я средний. Что ты хочешь этим сказать?

– Отражение Вердамта звали Сукрам, в принципе, все отражения, если не получают имен от своих реальностей, просто носят перевертыши. Не все люди их могут оживить. Когда умирает человек, умирает и его отражение, но отголоски надолго остаются в мире зеркал, из-за этого я больше знаю и, кстати, я более чем уверен, что вы потомки Вердамта. Зеркало на чердаке принадлежало Маркусу и Сукраму, изнутри это чувствуется.

– А этот Сукрам, – поправил очки Бернард, – он был такой же, как ты?

– Сомневаюсь, – пожал плечами Маркус, – хотя, учитывая, что вы потомки Вердамта, меня можно назвать, в каком-то смысле, сыном Сукрама.

– Веселенькое родство, – хмыкнул Томас. – Ладно, почитали, пора и поспать, – рыжий с хрустом потянулся и зевнул. – Все, Бернард, ты домой, Марк, ты спишь. Я позвоню матери, скажу,

что все в порядке.

Ламберте сразу же поспешил к выходу. Пока ещё не слишком поздно, нужно позвонить Милисе, а с призраками пускай Далласы разбираются.

========== Глава тринадцатая ==========

Бета оправилась на море, так что читайте так.

Марк завозился на своей половине кровати. Безумно хотелось есть, но не в три же часа ночи шуметь на кухне.

– Что ты ворочаешься? – раздался сонный голос Маркуса.

– Есть хочу, – пробурчал Марк, и его желудок согласно заурчал.

Отражение хмыкнул и, потянувшись, встал.

– Пошли, найду, что приготовить.

– А ты умеешь? – с сомнением протянул Даллас, выпутываясь из одеяла.

Маркус вновь хмыкнул и направился на кухню. Марк поспешил следом.

Даллас уселся за столом и стал наблюдать за своим отражением. Ловко орудуя ножом, Маркус порезал мясо тонкими ломтиками и, присыпав приправами, кинул на разогретую сковороду.

Пока жарилось мясо, отражение вытащил булочки для бургеров, салат, огурцы и соус.

– Вытащи сок из холодильника.

Марк молча вытащил апельсиновый сок и два стакана.

Поздний ужин проходил в тишине, пока Даллас не выронил тарелку из рук, пытаясь донести её до раковины. Подросток уже предчувствовал грохот, но Маркус быстро поймал прыгучую посудину.

– Наелся и сразу спишь, – усмехнулось отражение, – иди спать, я тут приберусь, а тебе завтра в школу.

– Не хочу, – нахмурился Даллас, – сходи ты.

Маркус приподнял брови.

– Вот как мы запели, а ведь ещё недавно рвался в это мрачное место.

– Я жертва насилия, – надулся Марк, – и мне нужны поблажки.

Отражение тихо рассмеялся и подошел к подростку. Притянув его к себе, он легко поцеловал Марка в губы.

– Так и быть, схожу завтра за тебя, но уроки сам будешь делать.

– Договорились, – заулыбался подросток, – теперь спать?

– Если не предложишь занятие поинтереснее, – провокационно произнес Маркус.

– Нет, лучше спать, – тут же отступил Марк.

Отражение тихо рассмеялся.

– Идем наверх.

Даллас кивнул и неожиданно зевнул. Ему действительно хотелось спать.

Эбигейл сидела у кровати мужа и тихо плакала. Врачи не могли привести Вильяма в сознание, он был как в летаргическом сне. Даже шоковая терапия не помогла.

Тихо скрипнула дверь и в палату проскользнул мужчина в белом халате.

– Миссис Даллас, пришли результаты анализов – в крови вашего мужа нет никаких посторонних примесей, кроме алкоголя, но он в пределах допустимой нормы и постепенно снижается.

– Тогда почему он не приходит в себя? – всхлипнул женщина.

– Мы сделали рентген, – врач замялся, – трещина в черепе, но это не является причиной столь странного состояния вашего мужа, нам нужно провести ещё серию тестов, и только тогда мы сможем точно сказать, что с мистером Далласом. Советую поехать домой. Ваш сын уже спит в комнате для детей.