Призрачный свет
Шрифт:
— Нет, Джулиан, я… — Силы оставляли Труф, они исчезали из нее, как вода из высыхающего ручья. — Хорошо, пусть приходит, если ей не трудно. Жаль, что я причиняю тебе столько беспокойства.
— Я пришлю ее, — пообещал Джулиан. — А ты постарайся заснуть. — Он наклонился и поцеловал Труф в лоб, едва дотронувшись до него губами.
Труф вздрогнула, открыла глаза, но Джулиана уже не было.
"Слишком много событий произошло за такое короткое время", — подумала Труф. Она попыталась сконцентрироваться хотя бы на одном из них, но не смогла, мысли ее разбегались. Она закрыла руками лицо и почувствовала,
— Я теряю разум, — повторяла она шепотом. — Теряю, теряю…
Труф удалось заставить себя немного успокоиться. Когда в комнату вошла Айрин Авалон, она тихо сидела в кровати, уставясь в темноту. Эмоциональный взрыв прошел, уступив место оцепенению.
— Дорогая моя, что с тобой? Джулиан сказал мне, что хранители не приняли тебя. Никогда бы не подумала, что… — Айрин поставила на столик принесенный с собой поднос. — Да ты вся замерзла, у тебя руки холоднее льда, — воскликнула она, дотрагиваясь до ладоней Труф.
— Я видела… — начала Труф и тут же осеклась. Если она скажет, что видела своего отца, Айрин подумает, что она уже свихнулась. Да нет, она сочтет ее совершенно нормальной, ведь у Айрин свои, перевернутые, извращенные стандарты.
— Ничего страшного, — говорила Айрин. — Не важно, что ты видела. Я знаю, что иногда хранители забывают, насколько мы, простые смертные, хрупки. Тогда те, кто равен им, предупреждают нас, дают нам знак. В таком случае лучше лечь и подумать, узнать все, что нужно. Эти могущественные всегда ведут себя именно так, — с оттенком упрека проговорила она.
Слушая похожие на заклинания фразы, Труф представила картину: Айрин стоит в храме перед одним из египетских образов и ругает его на чем свет стоит. Труф улыбнулась.
— Ну вот. — Айрин ласково посмотрела на Труф. — Сейчас я приготовлю тебе ванну, но прежде ты выпьешь горячего успокоительного, я сама его готовлю. — Айрин направилась в ванную комнату, и вскоре Труф услышала шум воды.
— Я сейчас вернусь, принесу соли для ванной и горячей воды запить лекарство, — сказала Айрин совершенно серьезно. Труф кивнула, решив не противоречить. У нее не было сил сопротивляться Айрин.
Когда Айрин вышла, Труф прошла в ванную комнату, старомодную — такими их делали в пятидесятых годах. Из крана била вода, пар поднимался и оседал на его хромированной поверхности и на белоснежных кафельных плитках, выложенных по стенам комнаты. Все в ванной сверкало идеальной чистотой и белизной, сделано прочно и надежно. Такой Труф хотела видеть свою жизнь — стабильной и неизменной, лишенной сомнений и неуверенности.
— Я принесла тебе… Труф, где ты? — послышался голос Айрин. — Ах, ты здесь. Я принесла тебе теплый халат, наденешь его после того, как примешь ванну. — Она наклонилась и высыпала в пенящуюся воду несколько кристалликов из маленькой коробочки. Вода сразу стала темно-зеленой, и комнату окутал запах моря и леса.
Труф вдохнула приятный аромат, чихнула, и на глаза у нее навернулись слезы. Вместе с тем она ощутила внутри себя успокаивающее тепло и почувствовала себя намного лучше.
— Что это? — спросила она Айрин.
— Это я тоже делаю сама, по своим рецептам, — ответила
Улыбаясь, Труф смотрела на заполняющуюся водой ванну и маленькими глотками прихлебывала снадобье. Похожее на расплавленный шелк, оно обжигало и успокаивало.
Когда ванна наполнилась, а чашка опустела, Айрин закрыла краны.
— Теперь ложись в ванну, а потом сразу спать, — сказала она, принимая из рук Труф чашку.
— Спасибо. — В порыве благодарности Труф обняла ее. — Ты такая добрая.
На глазах Айрин появились бусинки слез.
— Дитя мое, это самая малость, которую я могу сделать для тебя. — Она помедлила и прибавила: — И для него.
Труф долго лежала в приятно пахнущей воде, после чего почувствовала себя намного лучше. К ней снова вернулись спокойствие и способность мыслить трезво и хладнокровно. Закутавшись в теплый, плотный байковый халат, она вышла из ванной комнаты. Хотя усталость еще ощущалась, Труф все-таки решила перед сном привести в порядок свои мысли и записать впечатления. Айрин ушла, Труф заперла за ней дверь и достала блокнот.
Несколько минут ушло у нее на то, чтобы описать события сегодняшнего дня, от таинственных полунамеков Эллиса за завтраком до многозначительных предупреждений, сделанных Майклом. Перечень людей, которые ее ни о чем не предостерегали, неумолимо сокращался, теперь в нем оставалась одна только Лайт.
Вспомнив о ней, Труф почувствовала угрызения совести. Правда, Джулиан сказал, что за нее можно не беспокоиться, она была в трансе, ничего не видела и не слышала. Тем не менее Труф решила обязательно извиниться перед ней. Странное действие оказывали на Труф эти Врата Тени, ничто в ее поведении не казалось ей теперь мелким и не стоящим внимания, никогда в своей жизни она не была столь щепетильной.
Перед тем как лечь спать, Труф еще раз проверила, на месте ли "Страдающая Венера", но теперь она, нащупав книгу, вытащила ее из тайника и снова перелистала страницы. Здесь, в доме, где книга была написана, ее архаизмы показались Труф вполне приемлемыми и уместными. Нужно еще много прочитать, при соответствующей подготовке в этой книге можно будет увидеть рациональное зерно. Первое впечатление о "Страдающей Венере", конечно, ужасное — нечто среднее между бредом ополоумевшего писателя и перечнем аптекарских рецептов. Возможно, позже Труф поймет ее тайный смысл.
Она без волнения и неприязни читала абзацы из "Страдающей Венеры". В высшей степени странный набор — греческие названия и египетские костюмы, латинские заклинания и нордические боги; похоже, Блэкберн создавал свой культ из всего, что попадалось ему под руку, закутав его в кельтский религиозный туман. Основную цель его синтетического вероучения составляла идея пришествия древних богов с Тир на Ногт, страны вечной молодости. Себя же Блэкберн называл не иначе, как сыном сидхе, сказочной расы.