Призрачный сыщик
Шрифт:
Отправиться в деревеньку, выяснить у бывших хранителей танамора, как упокоить восставших мертвецов (кто может это знать, если не они?).
Выяснить у них же, как ожить по-настоящему лично мне, потому что упокоиться я не хочу, мне всего восемнадцать! Меня так глупо убили, а я достоин жизни. Не может столько неудач предназначаться одному человеку.
Ожить.
Начать новую жизнь, полную приключений и каких-нибудь благородных свершений. Может, стану поэтом, как лорд Байрон. Или врачом. Или поставлю балет. Живым любые дороги открыты, успею выбрать.
Предаваясь сладким размышлениям, я вышел на улицу. Бен и Молли
– Не вышло? Так и знал, – проворчал Бен.
Тем приятнее было увидеть, как вытянулось его лицо, когда из каретного сарая бойко выехала повозка. Ха, и кто из нас теперь умный братец? – Залезайте, пока не передумал, – подозрительно буркнул трактирщик: дневной свет мне красоты не прибавил. – Надеюсь, денежки при вас.
Помочь с багажом он не стремился, но Молли ловко закинула наш скарб на крышу кареты и привязала болтавшимся там ремнем, а затем помогла мне забраться внутрь. Я старался не показывать, как тяжело мне это далось, – трактирщик и так глядел с недоверием, которое грозило перевесить любые финансовые аргументы.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Бен, когда мы наконец разместились и карета тронулась.
– Великолепно, благодарю.
Байрон на моем месте тоже соврал бы. Мужчина не должен давать волю слабости.
– Вот и славно, мистер, – заулыбалась Молли. – Моя семья вам обоим так обрадуется, уж я расскажу, как вы меня спасли! Просто будьте собой, мистер, и всем понравитесь, хоть вы сейчас и… ну… страшноватый, если честно. Но ведь главное – душа, а она у вас добрая, хоть это и не сразу заметно.
Молли никогда не врет, но в такие моменты, как этот, я предпочел бы добавить в ее слова немного сладкой лжи. Я отвернулся к окну. Из-за того, что мы сделали, улицы Лондона были пусты, все таились по домам. Неприятно сознавать, что сослужил прекраснейшему городу земли такую дурную службу.
– Вот люди страху-то натерпелись, – прошептала Молли у меня за плечом. Видимо, думала о том же. – У нас ведь получится упокоить мертвых, когда мы трилистник в ту деревню вернем? Если нет, то…
Тут карета резко вильнула. Навстречу заплетающейся походкой брел восставший мертвец – судя по одежде, моряк. Чуть не угодив под карету, он и не подумал остановиться, но, когда мы проезжали мимо, он сонно повернулся в нашу сторону.
Я дернулся от неожиданности. До этого я был уверен, что мы с восставшими совершенно разные: они бессмысленные ходячие машины, а я, ну… я в порядке, мыслю и говорю как живые, разве что двигаюсь без изящества. Но моряк повернул голову, будто услышал, как его позвали, а я высунулся из окна, наблюдая за ним, и на секунду наши взгляды встретились.
Мне показалось, что сознание восставшего (отсутствующее! Какое там сознание, он же неразумный!) коснулось моего и потянуло к себе: мертвое, душное, цепкое. Я панически дернулся назад, но куда там. Он тянул меня к себе, как морские чудовища на картинах тянут на дно корабль. Что-то тяжелое ударило меня по голове, и я упал с высоты в воду, почувствовав все сразу: боль, ужас, ноющее сжатие в груди, тяжесть воды над головой. Одна рука не двигалась, вода вокруг нее была мутной. Кровь хлестала из раны над локтем, и я забил другой рукой по воде, рванулся вверх, но намокшая одежда тянула вниз, солнечный свет удалялся, превращаясь в зыбкую рябь далеко вверху. Я простирал здоровую руку к этим сияющим бликам, пока звон в голове
– Джонни!
Кто-то встряхнул меня с такой силой, что зубы лязгнули, и я распахнул глаза. Надо мной нависали Бен и Молли, причем держали они меня почему-то на весу: он – за плечи, она – за ноги. Когда я очнулся, меня от неожиданности выронили, и я упал спиной на что-то твердое, – кажется, на мостовую. Собрав все свои интеллектуальные силы, я выбросил из головы видение удаляющихся солнечных бликов и сосредоточился на том, что происходит вокруг.
А происходило много всего: возница-трактирщик стоял рядом и вопил как резаный, Бен пытался что-то ему втолковать, Молли радостно суетилась около меня, пытаясь оторвать от мостовой, а какие-то незнакомые люди теснились поблизости и тыкали пальцами в мою сторону.
– Мертвяк! – вопил трактирщик. – Люди добрые, чего творится-то!
Я определенно упустил момент, когда случилась какая-то неприятность, но сообразил главное:
1. Нужно заплатить, это сразу его заткнет.
2. Я не в море, мне привиделось!
Я порылся в кармане и сунул ему деньги, не вставая с мостовой, но забыл, как холодна моя рука. Хозяин таверны взвыл от ужаса (но деньги, конечно, не выронил), вполз обратно на место возницы и дал деру, нахлестывая лошадей. Ну и скатертью дорожка. Теперь надо разобраться с остальными.
– Я не мертвый, – громко сказал я зевакам, которые собрались на крик трактирщика, хотя голос предательски дрогнул. – Послушайте, как связно я говорю. Восставшие на это не способны.
Судя по испуганному рокоту, это их не убедило, и я решил вопрос самым действенным способом: запустил руку в карман, вытащил пригоршню монет и швырнул в толпу.
Ну вот, другое дело. Когда вступаешь в битву за деньги, становится не до воплей. Я преспокойно встал, прошел мимо ползающих по мостовой зевак, взял Бена под локоть и повел прочь. Потом сообразил, что Молли рядом не видно.
Она обнаружилась чуть дальше на дороге: торопливо собирала что-то с пыльной земли. Наряд у нее был как у дамы (лиловое платье и соломенная шляпка нашей с Беном матери), но по земле она ползала резво, как девчонка, совершенно не оберегая юбку.
– Возница, собака этакая, уехал с нашими вещами на крыше! – гневно выпалила она. – Я-то не промах, кинулась за ним и лошадь под уздцы схватила, но гад ее хлестнул, и она на дыбы встала и вырвалась. Тогда я прыгнула и успела один саквояж с крыши сбить, он плохо держался. Правда, саквояж меня по голове приложил, аж искры из глаз посыпались. А пока я проморгалась, карета уехала уже. Доктор, мистер, давайте наймем еще одну карету, догоним и накостыляем ему, а? Ух, как я ему врежу!
Я слушал с невольным уважением: сам я вряд ли был бы способен с такой львиной яростью сражаться за багаж. В лопнувшем при падении саквояже, к сожалению, оказались не мои наряды (мои замечательные наряды! Ну что за день!), а детали электрической машины Бена. Я покосился на него и обнаружил, что Бен не помогает подбирать свой драгоценный аппарат с земли, а просто стоит и на что-то дуется, угрюмо протирая пенсне краем сюртука.
– Не переживай, – примирительно начал я, – подумаешь, что-то сломалось. Ты же свою машину из ничего собрал, значит, и второй раз соберешь, ты же у нас гений.