Призрак былой любви
Шрифт:
На следующее утро я проснулась в десять часов. Ужасы предыдущего дня, минувшей ночи отступили. Я сказала себе, что моя тошнота, скорее всего, вызвана страхом, а не беременностью. В конце концов, после выкидыша менструальный цикл у меня был нарушен, а мы с Патриком проявили неосторожность лишь один раз: с тех пор как вернулись из Камбрии, предохранялись как ответственные взрослые люди. Что касается работы, я убедила себя, что не следует принимать скоропалительных решений. «Лучше устрою-ка я себе выходной, — подумала я. — А то слишком увлеклась работой над книгой, утратила способность мыслить объективно,
По возвращении домой я увидела мигающий красный огонек автоответчика. Меня ждало два сообщения. «Патрик», — обрадовалась я, но, когда комнату заполнил сначала голос Чарльза, потом — Тоби, меня захлестнуло безмерное горе. Наверно, я могла бы позвонить Патрику, но я ему больше не доверяла. Он обвинил меня в бессердечии и чрезмерной амбициозности, и я была глубоко оскорблена. Сообщение Тоби я пропустила мимо ушей, поэтому мне пришлось заново его прослушать: у него есть два билета на балет на сегодня. Не хочу ли я с ним пойти?
Я уже хотела позвонить ему и отказаться, но потом решила, что могу извлечь кое-какую пользу из этой встречи. Я связалась с Тоби по телефону — он находился в своей конторе — и договорилась встретиться с ним возле Королевского оперного театра. Давали «Жизель», и эта история предательства, безумия и обреченной любви глубоко меня взволновала, я едва не плакала. В антракте я, не щадя собственных чувств, расспрашивала Тоби о Патрике. Мне было плевать, что Тоби меньше всего хочется говорить о Патрике, поэтому, полагаю, я получила по заслугам. Выяснила, что Дженнифер и Элли живут в Камбрии и что ферма, где мы с Патриком впервые занимались любовью, находится всего в нескольких милях от города, где ныне жила жена Патрика.
В следующую длинную бессонную ночь я пришла к выводу, что Патрик никогда меня не любил, а с первых дней нашего знакомства просто использовал в своих интересах. Приглядывал за мной, отвлекал, добиваясь, чтобы я видела лишь одну сторону личности Тильды — ту, что вызывает всеобщее восхищение. Как верно заметил Чарльз, репутация для Патрика значит очень много. Как и Тоби, Патрик стремился сделать блестящую карьеру. Если Тильда причастна к смерти Дары Канавана и я предам этот факт огласке, скандал неизбежно затронет и Патрика. Патрик был против того, чтобы кто-то писал биографию Тильды, но, не в силах противостоять настойчивости бабушки, пошел другим путем: попытался оказывать влияние на ее биографа. И богатому, красивому Патрику Франклину ничего не стоило очаровать маленькую, пухленькую, закомплексованную Ребекку Беннетт. Более униженной я себя еще никогда не чувствовала.
На следующий день ближе к обеду зазвонил телефон. Это была Джоан, домработница Тильды.
— Тильда в больнице, Ребекка. Я решила вам сообщить.
— Ангина?
— Кое-что посерьезнее. Ночью сердце прихватило. Вчера к ней приходили из полиции. И еще позвонила та мерзкая женщина… — Я услышала сердитый вздох Джоан. — Я была в магазине, и Тильда сама сняла
— Кейтлин?
— Да, — мрачным тоном подтвердила Джоан. — В общем, Тильда в тяжелом состоянии. К ней пускают только близких родственников. А я в понедельник, конечно, буду здесь, как обычно.
Я задала еще несколько вопросов, пожелала ей всего доброго и положила трубку. Весь отвратительный уик-энд я пыталась решить, стоит ли мне позвонить Нэнси и сказать, что я расторгаю контракт. А заодно пыталась придумать, из каких средств вернуть аванс. А еще нужно было купить тест на беременность, но я никак не могла заставить себя сходить в аптеку.
В итоге, отложив все решения на несколько дней, в понедельник утром я, как обычно, поехала в Оксфордшир. Ожидала, что проведу спокойный день, перебирая старые письма, но, когда я позвонила в дверь, Джоан, поприветствовав меня, сказала, что Тильда просила меня навестить ее в больнице.
Неохотно я поехала в больницу имени Джона Радклиффа. Тильда лежала в небольшой одноместной палате.
— Мы разрешили навещать ее только самым близким, но она настояла, чтобы к ней пропустили и вас, — неодобрительным тоном сообщила мне медсестра, ведя меня по длинному коридору.
Тильда, маленькая, хрупкая, бледная, полусидела на подушках. Я коснулась губами ее обтянутого тонкой, как бумага, кожей лба: поцелуй Иуды.
— Пять минут, не больше, — строго наказала медсестра.
Я начала расспрашивать Тильду о ее самочувствии, но она схватила меня за руку. Дышала она с трудом — учащенно и неглубоко.
— Мне необходимо было встретиться с тобой, Ребекка, — прошептала она. — Кейтлин сказала, что она говорила с тобой о Даре.
Я отвернулась от взгляда ее больших, исполненных муки глаз. Казалось, в Тильде едва теплится жизнь, и я боялась, что одно мое неверное слово или неправильно сформулированный вопрос просто убьют ее. Поэтому я промолчала.
— Я должна рассказать тебе о Даре. — Почти то же самое я слышала всего несколько дней назад — от Кейтлин. «Я хочу рассказать вам об отце». — Дара был разрушителем. Мне понадобилось много времени, чтобы это понять. Он разрушал не умышленно — так получалось. Дара губительно действовал почти на всех, с кем он так или иначе соприкасался. Джосси… Макс… Кейтлин… я, конечно. — Она на мгновение смежила веки, слово зрение лишало ее сил. — Дара погубил ту глупую девочку, что забеременела от него… уничтожил наследство своей дочери. Кейтлин потеряла все — дом, земли, все… В конце концов он и до моих детей добрался.
Тильда открыла глаза, посмотрела на меня.
— Я не говорю, что я ни в чем не виновата. — Ее голос окреп. — Не говорю, что не любила его когда-то. Это было бы ложью. Но главное — в результате я поняла, что он за человек. В отличие от Кейтлин.
— Кейтлин поехала с вами в Оксфордшир, да?
— Да, поехала. — Ее слова были похожи на вздох. — Нам пришлось покинуть Саутэм. В Длинном доме нам всем было очень тесно, и вообще Саутэм стал мне ненавистен. Пошли сплетни… слухи. Деревня маленькая, трудно что-то утаить. Мне не терпелось уехать, но денег было мало, да и жилья по-прежнему не хватало. — Тильда едва заметно улыбнулась. — Кит де Пейвли нашел мне работу. Я взяла на себя заботу о Кейтлин, и он решил оказать мне услугу. У бедной девочки из родных никого, кроме него, не осталось, а Кит, это было очевидно, не смог бы ее вырастить.