Призрак Демона
Шрифт:
Потом пошёл участок, где люди продавали себя сами. Сидит такой человек, рядом объявленная цена написана. Тут были старики, женщины, в конце стояли воины. Я раньше считал, что раб не может иметь имущества, так как он получит деньги? Получил, а потом их опять отобрали? Или тут вмешивается магия, которая всюду вносит свои коррективы?
Дальше шли разделы поменьше, можно было выбрать одну дорогу из трёх, но одна была платной. Немного постояв рядом с выходом, понял, что там продают рабынь, вот и пускают туда только за девять медных монет, чтобы не шастали просто так глазеть. Сначала,
Я решил пройти дальше через центральный раздел, раздел мастеровых. Шёл неспешно и рассматривал выставленных людей. Интересно, а есть среди них одарённые? И есть ли такие, кого засунули в ошейник против воли, не за долги, а просто поймав на дороге? Наверняка же такие должны быть. Вот, например, этот мужчина. Около него знак портного, человек умеет шить. Неужели он, имеющий профессию не смог выжить, и задолжал так, что его продали?
Или вот эта девушка, стоящая почти следом. Тоже швея. Молодая, лет двадцать пять. Тут же средневековье, она должна быть давно замужем, детей растить, на лицо очень даже симпатичная, хотя ноги и кривоваты на первый взгляд. Как она попала на этот рынок? И почему она с такой надеждой вглядывается во всех проходящих мимо?
— Сколько стоит эта? — Спросил я мужика, который стоял рядом, явно охраняя, но непонятно, покупателей от рабов, или рабов от покупателей.
Мужик смерил меня взглядом, затем стукнул в железку, которая была прикреплена на стойке, отделяющей рабов от остальных. Я и забыл про местные «звонки».
Из двери неподалёку выскочил мордастый турок, лет так сорока. Турком я его сам про себя назвал, потому что и Ахмед, старший каравана, и его «джигиты», да и этот продавец ничем не отличались от арабов и турков, которых я видел в своей жизни множество раз. Мордастый вопросительно поглядел на охранника, тот молча кивнул на меня.
— Молодому господину кто-то понравился?
— Сколько стоит эта девушка. — Повторил я вопрос, понимая, что сейчас будет «время рекламы», а затем «время торга», заранее поморщившись. Вообще-то я не собирался покупать себе швею, мне её девать некуда, просто было любопытно, во сколько оценивают жизнь простого мастерового, а не одарённого. Но тут нет ценников, тут мне не торговый центр.
— Господин сделал совершенно правильный выбор! — Тут же вскинулся продавец. — Эта великолепная девушка будет прекрасный приобретением, ведь она умеет всё!
— У тебя написано, что она швея. — Грубо оборвал я его. По опыту я знаю, что с турками-продавцами разговаривать вежливо нельзя, они воспринимают это как слабость, цена в их голове сразу же возрастает.
— Она не только швея, она ещё и отличная работница по дому. Умеет варить, стирать, ходить за скотиной и детьми. А ещё она отлично сможет согреть постель молодому господину, я сам её этому обучил.
Судя по тому взгляду, которым эта «универсальная работница» посмотрела на мордастого, от обучения она осталась не в восторге. Наоборот, она смотрела на меня
— Цена какая? — Обнадёживать девушку мне не хотелось, но я должен был отыграть свою роль до конца.
— Только ради Вас, я могу уступить эту прекрасную рабыню за сто золотых.
— Понятно. — Кивнул я. — Спасибо, ты меня очень повеселил. — Значит, цена такой вот девушки десяток золотых максимум, а я стоил две тысячи. Вот это разница!
Но только я повернулся, чтобы продолжить свой пуст, как мордастый рванул мне наперерез. Чёрт, опять у меня не получился жест «поднятие в недоумении одной брови», забыл поучиться этому полезному умению. Пришлось просто изобразить недоумённо-вопросительный взгляд. Надеюсь, он понял правильно. А не понял — его проблемы.
— Господин неверно меня понял. — Быстро заговорил он. — Я хотел сказать пятьдесят золотых.
То, как сильно снизилась цена уже при первых попытках торга, утвердило меня в том, что в цене я не ошибся. Девушка действительно стоила не дороже десятки, а то и меньше. Но она всё ещё была мне не нужна.
— Пятьдесят? — С насмешкой в голосе спросил я. — Может она профессиональная ублажательница, если ты просишь за неё такие деньги? Нет, это простая швея, которая только и может выполнять работу по дому, как любая крестьянка, которая мне всё это сделает за медную монету.
— Но если я продам за двадцать, как того хочет господин, я просто разорюсь! — Замахал он руками, как будто отмахиваясь от меня. Ты гляди, я не назвал своей цены, но он сам её обозначил, как минимальную. Хитёр. — Может всё же двадцать пять?
— Да я даже десять за неё не дам. — Решил поиздеваться я напоследок. — Может за восемь ты меня бы и уговорил, но и то, вряд ли.
— Хорошо, восемь. — Тут же обрадовался турок. Вот сволочь! Решил поймать меня на слове? Смешная попытка.
— Я сказал, что даже за восемь не соглашусь. Давай за пять?
О! Как он ругался! Он вспоминал моих родителей, родивших такого коварного и жадного, моих почивших родственников, которые смотрят на меня из своего посмертия и осуждают своего потомка, говорил, что он из-за меня пойдёт по миру, его дети будут голодать, а в этом виноват буду только я.
Потом он всё же выдохся и спросил с тайной надеждой:
— Может господин сжалится над бедным мной, и согласится купить эту рабыню всего лишь за шесть золотых монет?
Кажется, эта швея обошлась ему в пару монет максимум, или я ничего не понимаю в рыночных ценах.
— Баронет, вижу, Вам мало одной ублажательницы, Вы решили приобрести себе ещё рабыню?
Обернулся и увидел рядом троих из пятёрки авантюристов. Тихий лучник, влюблённый баран и взбалмошная малолетка. Она и задала мне вопрос, опять смотря на меня как будто сверху вниз, задрав свой носик.
— Да, вот решил приобрести себе универсальную служанку. Будет мне стирать, варить, ещё и швея умелая, а то моя рабыня совсем не умеет шить. Полный комплект.
— Так Вы считаете, что эта рабыня — лучшее, что Вы нашли тут? — Так, она что, тоже хочет её купить? А почему тогда на рабыню даже не смотрит, а внимательно рассматривает меня? Я не продаюсь!