Призрак и сабля
Шрифт:
— Ну, вот, ты и сам все понял. Совершенно обленился народ, — проворчал колдун. — Нет, чтоб хоть чуть-чуть головой подумать. Привыкли обо всем только выспрашивать. А коли и тебе теперь все ясно — будь добр помолчать немного. Мне надо сосредоточиться…
— Но я не имею ни малейшего понятия, где она находится. Чем угодно поклянусь, если не верите.
— Само собой, — равнодушно пожал плечами чернокнижник. — Стал бы я иначе все так усложнять. Зато ваш покойный батюшка обо всем прекрасно осведомлен. Вот с ним мы и потолкуем.
— С покойником? — Тарас вновь попытался оглянуться,
— Господи, неужели человеческому невежеству нет предела? — тяжело вздыхая, безнадежно взвел вверх очи колдун. — Скажите мне, неугомонный вьюнош, как ты считаешь: что здесь может делать это прелестное создание? — он указал пальцем на кровать.
— Аревик?
— Как ты сказал? Аревик? Ах, ну да… Кажется, эту юную армяночку именно так и зовут. Право слово, не помню. Но, ты не ответил на мой вопрос. И чтоб тебя не вводили в заблуждение ее обнаженные прелести, спешу заверить, что разговор сейчас не о насилии… Во всяком случае, пока не о насилии… — чуть подумав, поправил себя чернокнижник. — Все же девица чертовски хороша, верно?.. И хоть со временем и под бременем прожитых лет телесные забавы теряют большую часть остроты ощущений, а так же прочую былую прелесть, здесь, порой, бывает слишком скучно. От чего ж не попытаться развеять тоску хоть как-то? Сам я еще не удосужился попробовать, но слышал, что женщины презабавно визжат, если с них снять не только одежду, но и кожу. Не хотите остаться и проверить? А впрочем, не будем отвлекаться по пустякам… — сам себя прервал разговорившийся старик. — Итак? Я вас слушаю, юноша! Еще ничего путного не пришло в голову?
— Как же я могу знать то, о чем впервые услышал от вас, господин чародей…
— Понятно, — принял такое объяснение колдун. — Жаль, а я, уж было призадумался над тем, что возможно стоит попытаться взять вас, юноша, к себе в обучение. Все же некие изменения в цветах ауры подает определенные надежды. Но, коль вы столь упорно не желаете воспользоваться собственным умом, придется мне эту мысль отбросить, как не конструктивную. А ведь информации у вас имеется более чем достаточно…
— Она, — Куница посмотрел на неподвижную девушку, — может связать вас с потусторонним миром?
— Браво! — довольно воскликнул чернокнижник. — Оказывается, вы все же умеете мыслить и делать верные умозаключения. Только для этого вас необходимо слегка раззадорить. Да, вы совершенно правы, молодой человек, это юное создание — великолепный медиум. И именно с ее помощью мы сейчас призовем сюда дух вашего покойного отца. А уже Тимофея попросим рассказать подробно: где им спрятана реликвия? В обмен на вашу жизнь. Как видите, никакого изощренного изуверства, а все просто и логично. И даже — несколько примитивно.
— Вам-то она зачем понадобилась? — не смог сдержать удивления парень. — Это же православная реликвия.
— Объяснять слишком долго. Да и незачем, — отмахнулся колдун. — Но, уж во всяком случае, не для участия в битве Добра и Зла. Знаете, я совершенно уверен, что они и без меня, как-нибудь промежду
— Самый последний вопрос! — взмолился Куница. — Пожалуйста…
Чернокнижник насупился и чуть раздраженно топнул.
— Не знаю, почему я сегодня такой покладистый, наверное — от предчувствия успеха. Ладно, спрашивай.
— Мне, собственно, мало что известно… — неспешно начал Тарас. — Но даже из тех крох ведаю — реликвия в Явь не сама пришла. Не боитесь, что хозяин за нее спросит?
— Архангел Михаил?! — засмеялся чародей. — Вы меня опять разочаровали, юноша. Пристало ли бояться ангельских сил тому, кто давно запродал душу другому владыке? В Яви у архистратига надо мной власти нет, а в чертоги Прави мне уже давно путь заказан. И даже Страшному Суду не освободить душу чернокнижника из Нави, когда придет мой черед распроститься с грешной жизнью. Надеюсь, ответ был достаточно исчерпывающий и вы, наконец-то, перестанете меня отвлекать?
Колдун приблизился к кровати и простер над Аревик руки, ладонями вверх.
— Дух запорожского казака Тимофея Куницы я, Ох Чернобородый, призываю тебя! Явись!
Совершенно неподвижная до этой минуты девушка вздрогнула и беспокойно заворочалась. Выражение лица не изменилось, она не открыла глаз, но при этом явно пыталась то ли приподняться, то ли что-то сказать.
— Дух Тимофея Куницы — явись на мой зов! — повторно потребовал чародей, повышая голос и добавляя в него повелительных интонаций.
Пытаясь не упустить главного, Куница прикрыл правый глаз и неожиданно увидел, что весь, с ног до головы, обмотан какой-то тоненькой светящейся паутинкой. Причем, один конец нити прилеплен к полу, а второй — свободно висит в воздухе прямо перед его носом. Отчего-то начинающему ведуну вспомнился кудель и веретено в руках у бабушки Аглаи, при помощи которых та с необычайным проворством тянула с вычесанной пряжи тонкую, бесконечную нить.
Он мысленно представил себе этот процесс, и в тот же миг остроконечная деревяшка беззвучно завертелась вокруг него юлой, ловко наматывая на себя смирительную паутину, наброшенную чародеем. С каждым оборотом вокруг оси, освобождая парня из колдовского плена.
Теперь оставалось только молиться, чтоб чернокнижник невзначай не оглянулся и не заметил Тарасовых манипуляций.
А у колдуна тем временем, что-то не ладилось. Раз за разом он призывал явиться непокорный дух, от чего тело медиума покрылось обильным потом, и она уже тихо постанывала от проходящего через нее потока сил, но тщетно — запорожский казак Тимофей Куница даже после смерти не хотел подчиняться чьей-то воле.
Тогда колдун вынул из-за пояса короткий кинжал и легонько провел им по внутренней стороне своей руки. И когда выступила кровь, провел окровавленной ладонью по губам девушки.