Призрак мальчика в пижаме
Шрифт:
– Знаешь, как-то никогда об этом не думала.
– Хорошо тебе, наверно, – сказала Агнеса. – Я вот обо всём думаю. Даже когда мне не хочется. Мама говорит, у меня мозги всё равно, что сосед, который врубает музыку и не соглашается сделать потише, сколько его ни проси. Ой, извини! Мы ж только что познакомились. Мне бы следовало побольше узнать о тебе…
И она уставилась куда-то в пространство, как будто мысленно прокручивала список вопросов, которые следует задать.
– А у тебя есть аллергия на орешки? – спросила она наконец.
Корделия покачала головой.
– Обожаю орешки!
Агнеса улыбнулась, сверкнув
– И я тоже! Даже арахис. Хотя арахис на самом деле не орех. Это бобовое растение. Но как-то все уже привыкли, что это орешки, так что пусть будут орешки, ладно?
– Ладно… – кивнула Корделия, не зная, что думать об этой странной девчонке. – А мистер Дерлет, он какой, приятный человек?
– Не знаю, – сказала Агнеса. – Он в школе новенький. В школе Тени в начале года всегда появляется куча новых учителей. Прежние обычно за лето находят себе новую работу. А иногда и до конца учебного года не дорабатывают. Вон, наша вторая математичка в прошлом году взяла и ушла прямо с урока, и больше мы её не видели. Наверно, им тут жутко, в этой школе.
Они миновали картину маслом, на которой была изображена девочка в старомодной ночной рубашке. В ручке у девочки болтался плюшевый мишка, истекающий тёмной набивкой.
– И с чего бы это? – пробормотала Корделия.
Они очутились в просторном холле. Тут никаких ковров не было. Пол был выложен мозаичными треугольничками. Молодая учительница в красивом платье – пожалуй, чересчур шикарном для школы, – смотрелась в старинное напольное зеркало.
– Какое же тут всё огромное! – воскликнула Корделия.
– Ничего, привыкнешь, – сказала Агнеса. – Но одной лучше не ходить, пока не научишься ориентироваться. И на третий и четвёртый этаж тоже не суйся. Там вообще лабиринт. А потом, у шестых классов там занятий и не бывает.
– Приятно слышать, – сказала Корделия.
– Я сегодня могу побыть твоим проводником и позаботиться о том, чтобы ты не опаздывала на занятия.
Агнеса неловко запнулась, потеребила подол своей рубашки.
– Ну, если хочешь, конечно. Если ты предпочтёшь найти кого-нибудь другого, я пойму. Наверно, на твоём месте я бы тоже предпочла кого-нибудь другого…
– Да нет, я с удовольствием! – перебила Корделия и с удивлением обнаружила, что говорит искренне. Агнеса, конечно, странненькая, но Корделии она начинала нравиться.
Двести одиннадцатый оказался между двести тридцать девятым и подсобкой. Если бы не парты и доска, он бы скорее напоминал гостиную, чем школьный класс: стены, обшитые деревом, камин, длинный чёрный диван в дальнем конце комнаты. Корделия плюхнулась на первое же свободное место, какое увидела. Некоторые ученики наблюдали за ней с умеренным интересом: в конце концов, она же новенькая. Агнеса, опустив голову, прошла на заднюю парту. На неё вообще никто внимания не обратил.
– Доброе утро! – сказал мистер Дерлет. Выговор у него был чуточку гнусавый, как у жителей южных штатов. Он оказался высокий, с аккуратно подстриженной бородкой и самыми грустными глазами, какие Корделия видела в своей жизни. Костюм висел мешком на его костлявой фигуре. – Меня зовут мистер Дерлет. Я буду вашим классным руководителем и преподавателем обществоведения. Я многого жду от этого учебного года, который мы проведём вместе.
Пока мистер Дерлет проводил перекличку, Корделия пыталась запомнить, кого как зовут. Нолан Блат был лохматый мальчишка, ведущий
Когда перекличка уже завершилась, в класс вошёл ещё один ученик. Его руки не показывались из карманов. На ученике была чёрная толстовка, и шёл он, низко опустив голову. Корделия мельком увидела длинные волосы и чёрные глаза.
– Бенджи Нуньес, насколько я понимаю? – спросил мистер Дерлет, пробежав глазами список.
Мальчик коротко кивнул и сел позади Корделии. Мистер Дерлет прислонился к своему столу, совершенно пустому, безо всех обычных учительских причиндалов и семейных фоточек, и окинул взглядом их застывшие в ожидании лица. Смотрел он отстранённо, как будто и не видел их.
– Потрясающее здание, – произнёс он. – У него такой вид, словно сюда должны пускать по билетам, как в старинные усадьбы в Род-Айленде. Представления не имею, откуда у города деньги на такую роскошную школу, но…
Одна из девочек подняла руку. Корделия попыталась вспомнить, как её зовут. Мария? Мелисса?
– Да, Миранда? – сказал мистер Дерлет.
– У меня папа в комиссии по образованию, – сказала Миранда. – Он мне говорил, что городу эта школа не стоит ни цента. Здание принадлежит семье Тени, но они обеднели и не могли себе позволить выплачивать налоги, так что вместо того, чтобы отказаться от своей собственности, они заключили сделку. Они не платят налогов, а город за это может использовать здание как школу. Папа говорит, что в соглашение входит пункт, что тут нельзя ничего менять, потому что здание такое историческое и всё вот это. Потому-то всё такое старомодное.
Мистер Дерлет слушал Миранду, опустив голову и полуприкрыв глаза. Корделия сперва подумала, что он просто устал – судя по мешкам под глазами, со сном он не дружил, – но оказалось, что учитель просто так сосредотачивается.
– Очень интересно, Миранда, – сказал он. – Я очень рад, что школу Тени поддерживают в первозданном состоянии. Я летом провёл несколько вечеров в городском историческом обществе, чтобы удовлетворить своё праздное любопытство. История школы Тени по меньшей мере из ряда вон выходящая. Быть может, за этот учебный год вы со мной поделитесь какими-нибудь местными легендами, каких ни в одной книге не найдёшь. Мне бы хотелось узнать об этом очаровательном месте как можно больше…
Прозвенел звонок. Классный час был окончен. Ученики вскочили с мест, и мистер Дерлет вскинул руку, останавливая их.
– Прежде, чем вы пойдёте на словесность, несколько коротких объявлений, – сказал он и заглянул в бумажку. – Если вы должны досдать в канцелярию какие-то документы, пожалуйста, сделайте это до пятницы. Занятия оркестра начнутся только через две недели, но вам следует списаться с госпожой Шверин по поводу аренды инструмента, если вы этого ещё не сделали. Доктор Рокени просит напомнить, что охрана запирает двери ровно в пять. После наступления темноты ученикам в школе находиться запрещается. Без исключений. На обед сегодня макароны с сыром.