Призрак на вахте
Шрифт:
Но у Эльфинстона случился сбой. Ему не поверили. На русской эскадре было достаточно греческих лоцманов, отлично знавших воды пролива и способных разоблачить ложные утверждения англичанина. А.Г. Орлов форсирование пролива не отменил, а перенес на первые числа сентября 1770 года. В течение августа русские корабли еще не раз подходили к Дарданеллам, выявляя слабые места турецкой обороны и проводя промеры глубин.
События развивались стремительно, и, видя, что он бессилен что-либо предпринять, Эльфинстон теряет хладнокровие. Вступив в открытую борьбу с Орловым и Спиридовым, он заходит слишком далеко. Поведение его становится не только вызывающим, но и открыто враждебным. А.Г. Орлов, которому поведение контр-адмирала
В первых числах сентября 1770 года гарнизон турецкой крепости Пилари на острове Лемнос принял, наконец, все до единого условия капитуляции. В крепости уже побывали представители русской армии, которые описали цейхгаузы со всеми припасами. Над крепостью был поднят белый флаг, и через двое суток русские войска должны были вступить на ее территорию. Дарданелльский прорыв Средиземноморской эскадры становился делом ближайшего будущего.
Что же мог предпринять и что предпринял в этой ситуации Эльфинстон? Ведь времени у него почти не оставалось, Лондон был далеко, и рассчитывать на его советы теперь не приходилось. Решать задачу по срыву операции в Черном море надо было самому.
Именно в это решающее для операции время на эскадре внезапно объявился некий англичанин Гордон, которого Эльфинстон, пользуясь своим правом командующего эскадрой, немедленно принял к себе… лоцманом! Уже одно это говорит о многом: при русской объединенной эскадре было полным-полно опытнейших лоцманов из греков, знавших здешние воды как свои пять пальцев! Но вместо них английский контр-адмирал берет своего соотечественника!
По прибытии на флагманский корабль Эльфинстона «Святослав» Гордон сразу же подвергся опросу на знание особенностей мореплавания в Эгейском море и проливах. Опрос этот провели офицеры корабля, в познаниях местных вод сами уже поднаторевшие. Результат опроса был невероятен – ни на один из заданных вопросов новоиспеченный лоцман не смог дать сколько-нибудь вразумительного ответа. Этот факт подтвержден официальными документами. О вопиющей некомпетентности лоцмана офицеры «Святослава» немедленно поставили в известность своего капитана Роксбурга и самого Эльфинстона. Однако ни тот ни другой никаких мер не приняли и лоцмана не заменили. Контр-адмиралу было не до офицерских расследований, в плетении интриг дорог был каждый час!
Около семи часов вечера 16 сентября 1770 года, когда сумерки начали опускаться на море, флагманский корабль Эльфинстона внезапно снялся с якоря и, подняв все паруса, устремился в неизвестном направлении. Пока на эскадре разбирались, куда и зачем повел корабль Эльфинстон, прошло время. Между тем паруса «Святослава» скрылись в сгустившейся темноте южной ночи. Контр-адмирал вел корабль к юго-западной оконечности острова Имброс – туда, где в сплошной ряби волн громоздились многочисленные рифы. «Святослава» гнали на смерть!
Достоверно известно, что ни А.Г. Орлов, ни Г.А. Спиридов о предстоящем плавании в известность поставлены не были. Более того, Эльфинстон, находясь в подчинении у Орлова, не имел на это самостоятельное плавание никаких прав. Все так, но иного выхода у британского агента уже не было…
В ночь на 17 сентября 1770 года самый мощный корабль Средиземноморской эскадры 80-пушечный «Святослав» был на полном ходу посажен на рифы…
Очевидцы этого кораблекрушения, одного из самых странных и загадочных в истории русского флота, отметили в своих показаниях, что курс, ведущий корабль на рифы, был указан лично Эльфинстоном через капитана Роксбурга. Тот же Роксбург приказал указанного курса ни при каких обстоятельствах не менять, а отчаянная попытка штурмана
Брошенные в погоню за беглецом русские корабли нашли «Святослава» только утром. Истерзанный корабль прочно сидел на камнях, а волны, свирепо бившие в корпус, довершали черное дело. А.Г. Орлов послал к месту трагедии почти всю эскадру, однако было уже поздно, спасти корабль не удалось.
Капитан линейного корабль «Три Святителя»
С.П. Хметевский в своих воспоминаниях так описывает случившееся: «Узнали от греков, что «Святослав» сел на мель к востоку от Лемноса и уже стоит несколько дней и неизвестно кем зажжен. Хотя недалеко стоял «Саратов» и другие суда, с корабля ничего не спасли, все погибло. Контр-адмирал Эльфинстон перенес флаг на «Не тронь меня» и ушел к Лемносу…»
Однако главная беда была еще впереди и заключалась она вовсе не в потере 80-пушечного корабля. Дело в том, что, пока русская эскадра занималась спасением «Святослава», турки на гребных судах прорвались к крепости Пилари и доставили туда войска и припасы. Крепость немедленно спустила белый флаг и продолжила оборону. Поражает необыкновенно точный расчет турок: кажется, будто об отходе эскадры от Лемноса им было известно заранее…
Возобновление турками обороны Пилари поставило Орлова и Спиридова перед очень тяжелым выбором. Было совершенно ясно, что осада крепости может затянуться, да и вероятность ее взятия становилась весьма невысокой. Кроме того, надвигался период осенних штормов, а эскадра не имела даже временной стоянки. В этих условиях было принято единственно верное решение – отвести эскадру в глубь архипелага, обустроиться в одной из защищенных от ветра бухт, а к Дарданеллам высылать блокадные отряды. Возможность прорыва кораблей в Черное море была упущена окончательно. Раздосадованный случившимся, А.Г. Орлов сообщал находившемуся в отдельном плавании Г.А. Спиридову: «Несчастный случай, потерянием корабля последовавший по обстоятельствам нынешних наших предприятий, столь чувствителен, что я не могу достаточно описать вам своего сожаления».
Теперь, когда дело было сделано, Эльфинстону предстояло спасать себя. Едва покинув палубу загубленного им «Святослава», контр-адмирал сразу же отписал Н.И. Панину:
«Никогда не забуду потеряние «Святослава»… Я надеюсь, что как скоро в этом деле публично справиться можно, то виновные будут наказаны, ибо никто, никогда столь постыдным образом корабля не терял. Подумайте, ваше сиятельство, какое мне было удивление, когда я был первая особа на корабле, который почувствовал, что оный ударился о мель».
Воздержимся от комментариев, письмо говорит само за себя…
Вслед за первым письмом он срочно шлет Панину второе. Чувствуя, что разоблачение близко, Эльфинстон пытается свалить вину за гибель «Святослава» на ставшего ему неугодным капитана Роксбурга. Так вот зачем в свое время прибрал он к рукам этого слабохарактерного, нерешительного англичанина! Эльфинстон пишет: «Причину потеряния корабля «Святослав» приписываю я… капитану Гордону, которого, я надеюсь, при первом случае публично за то судить станут».
Что же касается обвинения «лоцмана», то здесь Эльфинстон не волновался. Контр-адмирал знал, что о своем спасении Гордон позаботиться сумеет!
Попытки выгородить себя в деле гибели «Святослава» Эльфинстону не удались. Граф Орлов все понял и начал действовать решительно. Превысив свои полномочия, он арестовал Эльфинстона. Одновременно с ним был взят под стражу и таинственный «лоцман» Гордон. Капитан «Святослава» Роксбург, несмотря на все ухищрения своего бывшего покровителя, аресту не подвергся. Что тому причиной? Заступничество ли со стороны любимца Орлова Самуила Грейга, который не остался равнодушным к судьбе двоюродного брата, явная ли подстава Роксбурга Эльфинстоном как мальчика для битья? Кто знает…