Призрак неведомой войны
Шрифт:
Словом, Артур был доволен. Когда, вернувшись в замок, узнал, что его прямо-таки жаждет видеть Карина, отнесся к этому вполне положительно. А что? Все равно поговорить надо было, ему же еще мать ее вытаскивать, а теперь он хоть точно знал, где она, — архимаг оказался словоохотлив. Поразительно, как страх за собственную жизнь повышает скорость работы языка — этот умник рассказал все, о чем знал, и даже не пытался что-либо утаить. Во всяком случае, таких попыток Артур не заметил, а обмануть его было сложно. Теперь, имея достаточный объем информации, можно было устраивать полноценную спасательную операцию, а заодно и в королевстве порядок
Ну что же, поговорили… Артуру даже обсуждать серьезные вопросы после этого не захотелось. Он и не стал — в конце концов, если операция изначально была отдана ему на откуп, то ему, соответственно, и решать, что и когда стоит делать, а что нет и какая информация будет достаточной. Странно все это, по идее, киборгу должно было быть абсолютно безразлично отношение какой-то дикарки, но вот как-то не совсем по теории получалось. Сейчас он все больше погружался в состояние, которое люди называют меланхолией, понимал это и, что удивительно, абсолютно не желал предпринимать хоть что-то для изменения ситуации. Вот не хотелось — и все тут, а хотелось ему полежать и чтобы никто его не теребил.
В результате киборг отправился к себе, не раздеваясь, только стянув изрядно надоевшие сапоги, бухнулся в койку и провалился в непонятное даже ему состояние между сном и явью. И почему-то крутилась в голове фраза одного из товарищей, погибших на той чертовой войне: «Вот потому космонавтам жениться и противопоказано». Других мыслей просто не было, что являлось даже теоретически невозможным, мозг киборга просто обязан непрерывно обрабатывать информацию. Однако, как обычно, практика шла с теорией не совсем параллельно, и Артуру на все эти несоответствия было горячо наплевать. Он просто лежал — и все, а мир существовал где-то рядом, не пересекаясь с плоскостью его бытия.
В таком непонятном состоянии его и обнаружил Вольфган. Ну, как обнаружил… Зашел, даже разрешения не спросив, что было на него совсем не похоже, он к Артуру за все время и заходил-то раз десять от силы, каждый раз вежливо, аккуратно, с извинениями, что побеспокоил. До недавнего времени он киборга вообще боялся, что и неудивительно. А вот сейчас зашел и засов ухитрился сдвинуть усилием воли. Интересно как — магией предметы Вольфган перемещал с трудом, очень медленно, а тут вдруг щелк, и все. Однако додумать эту неожиданно ленивую мысль Артур уже не успел — Вольфган зашел в комнату, плюхнулся в стоящее в углу кресло и, закинув ногу на ногу, что тоже никогда в присутствии Артура не делал, холодно бросил:
— Хорош, герой, ох и хоро-ош…
— Поясни свою мысль. — Как ни странно, появление мага позволило Артуру частично переключить свои мысли. Точнее, отключить навязчивое воспоминание и задействовать аналитические функции.
— А чего тут пояснять? Ведешь себя как монашка, что из-под епископа вылезла.
— Та-ак. — Артур неспешно сел и с интересом посмотрел на Вольфгана. — И откуда такие глубокие познания в… монашках и епископах?
— Не важно. — Эту скользкую тему маг, похоже, развивать не хотел. — Главное, что так и есть. Ты еще в петлю полезь. Ишь, барон Жермон.
— Не дождетесь. — Мгновенно вспыхнувшая злость рывком изменила восприятие, и это не укрылось от Вольфгана. Похоже, именно такого эффекта щенок и добивался, во всяком случае, ухмыльнулся он довольно. Однако и радость ему доставлять не хотелось, поэтому киборг чуть расслабился и
— О, это старая песня, ей уже неизвестно сколько тысячелетий. Про то, как некий барон уехал совершать подвиги, а его жена… развлекалась.
— Понятно. И при чем здесь я?
— А ты — как тот барон. Уехал — а дама сердца тем временем нашла себе что-то другое. Получше или нет — неизвестно, но ведь нашла.
— Какая дама сердца? Что ты ерунду говоришь?
— Ой, да ладно тебе, — махнул рукой Вольфган. — Дама сердца, не дама сердца, какая разница? Важно не название, а твое к ней отношение, его же разве слепой не увидит.
Киборг промолчал — в чем-то Вольфган был прав. Может, не на все сто процентов, но, судя по косвенным данным и анализу своего психологического состояния, Артур мог предположить, что маг весьма близок к истине. Ну еще бы, у него свое видение мира, специфическое, и как у мага, и как у человека. Между тем Вольфган, убедившись, что одержал моральную победу, продолжил развивать успех:
— Ну а теперь сам подумай. Что ты хотел? Вы совершенно разные, из разных времен. Плюс тебя нет постоянно. Можешь поверить мне на слово, мало какая женщина будет верно ждать не пойми кого. И была бы еще красавица. — Тут Вольфган изобразил руками в воздухе нечто, долженствующее обрисовать фигуру «красавицы». Получилось нечто похожее на приснопамятную кухарку, только в груди и бедрах чуть побольше, а в талии малость поуже. — Так ведь нет, нашел кошку драную.
Киборг даже закашлялся от неожиданности и заметил, что насчет кошки, тем более драной, явно перебор. Однако Вольфган даже не стал его слушать, а просто извлек из кармана флягу с ядреным местным самогоном. Кстати, самогонные аппараты тут знали, распространены они были повсеместно, и продукт на выходе получался вполне пристойный. Это, разумеется, если смотреть с человеческой точки зрения. Поставил маг флягу на стол, повернулся и вышел. Очень интересно, и чего это он хотел сказать?
Артур встал, подошел, взял в руки увесистую емкость — почти на пол-литра, такой и убить можно запросто, если приложить как следует. Судя по еле слышному бульку, заполненного воздухом пространства в ней оставалось от силы на пару наперстков. А, пропади все пропадом. Киборг подавил естественную реакцию своего организма, вытащил из горлышка фляги неудобную деревянную пробку. В нос ударило густым букетом сивушных масел. Плевать. Высосал флягу не отрываясь, прислушался к ощущениям. В нормальном состоянии алкоголь переработался бы практически мгновенно, став всего лишь энергетически выгодным топливом для организма, однако сейчас, благодаря его действиям, у содержимого фляги крепостью шестьдесят восемь градусов были все шансы сделать то, для чего люди и гнали самогон. В общем, как он добрался до кровати, Артур не помнил.
Утро было… Утро было мрачным. Впервые в жизни Артур проснулся от головной боли, и ощущение это было жутким. Правда, и лечилось просто — киборг всего лишь вернул управляющие системы организма в стандартный режим. Спустя несколько секунд боль исчезла, будто ее и не было, — очистка крови происходила быстро, а на период ее проведения отключались все болевые ощущения. Все правильно, ничто не должно отвлекать один из самых совершенных инструментов, созданных людьми, от выполнения задачи. Еще три минуты восемнадцать секунд — и Артур вновь был здоров. Только вот, увы, расхлябанное психическое состояние никуда не делось.