Призрак Проститутки

Мейлер Норман

— Ничего подобного.

Не знаю, из-за моего ли присутствия, но Харви не собирался говорить: «Нет, сэр», хотя генерал и был выше его по званию.

— От чего же вам, в таком случае, пришлось избавляться? — не унимался генерал.

— Запах мы бы выдержали, но надо было определить его источник.

— Совершенно верно. И вы, ребята, работающие в разведке, знаете, как добраться до происхождения того или иного запаха.

— Можете не сомневаться, генерал. Мы его обнаружили. Типичная инженерная промашка. Мы обнаружили, что влезли в дренаж отстойника, устроенного для нашего собственного персонала на этом складе.

— C’est la vie[25], —

сказал генерал.

Мы стояли на краю цилиндрической ямы футов двадцати в ширину, на редкость глубокой. Глубину ее я бы не мог определить. Глядя вниз, казалось, что ты стоишь на высоте десяти футов на доске для прыжков в воду, а потом начинало казаться, что чернота под тобой куда глубже. Я почувствовал, что эта глубина гипнотизирует меня, засасывает, притягивает как магнитом — не мог я не спуститься по лесенке, ведущей на дно.

Она уходила в глубину на восемнадцать футов. Там мы сменили наши ботинки на сапоги с толстыми подошвами и выложили из карманов всю мелочь. Прижав к губам пальцы, словно боясь втянуть в себя эхо наших шагов, Харви повел нас по мосткам. Гипноз, ощущение магнита, затягивающего тебя, продолжался, туннель, освещенный через каждые десять-двенадцать футов лампочкой, уходил перед нами в бесконечность. Мне казалось, что я нахожусь среди зеркал, бессчетно отражающих одно и то же. Шести с половиной футов в высоту, шести с половиной футов в ширину, этот идеальный цилиндр в полторы тысячи футов длиной вел нас вниз между низких стен из мешков с песком. Усилители, установленные на мешках через определенные интервалы, были подключены к кабелям в свинцовой оболочке, проложенным по всей длине туннеля.

— По ним живительная влага из крана стекает в ведра, — шепотом пояснил Харви.

— А где кран? — также шепотом спросил генерал.

— Аттракцион впереди, — по-прежнему тихо произнес Харви.

Мы продолжали идти, осторожно нащупывая настил под ногами. «Не споткнитесь», — предупредили нас. По пути нам попались трое ремонтных рабочих — каждый занимался своим делом. Мы вступили на территорию КАТЕТЕРА. «Это храм», — сказал я себе и мгновенно почувствовал, как сзади по шее пробежал холодок. В КАТЕТЕРЕ царила тишина, словно ты вступил в длинный проход, ведущий к уху Бога. «Змеиный храм», — сказал я себе.

Мы прошли немногим больше четверти мили, а у меня было такое чувство, будто мы шли по туннелю по крайней мере полчаса, прежде чем подойти к вделанной в цемент стальной двери. Сопровождавший нас техник достал ключ, повернул его в замке, а на другом замке набрал четыре цифры. Дверь открылась. Мы находились в конце туннеля. Над нами уходила в тьму вертикальная шахта.

— Видите эту плиту над головой? — шепотом спросил Харви. — Вот тут произведено подключение к кабелям. Деликатное было дельце. Наши источники сообщили, что звуковые инженеры КГБ в Карлхорсте вогнали азот в кабели, чтобы предохранить их от влаги, и подсоединили к ним приборы, которые показывают малейшее падение давления в азоте. Так что год назад, — продолжал Харви, — как раз тут, над нами, вы могли бы наблюдать работу, сопоставимую по деликатности и напряжению с работой знаменитого хирурга, производящего впервые операцию, которую до него никто не делал.

Стоя рядом с ним, я пытался представить себе волнение, какое испытывали техники, подсоединяя к проводу «жучок».

— В этот момент, — продолжал Харви, — если бы фрицы стали проверять линию, стрелка на их приборах подскочила бы как от нервной спазмы.

Так что получилось бы дерьмо. Но мы сдюжили. Сейчас, генерал, мы подключены к ста семидесяти двум сетям. В каждой сети восемнадцать каналов. Это значит, что мы одновременно можем записать свыше двух с половиной тысяч военных и полицейских переговоров и телеграмм. Это можно назвать стопроцентным охватом.

— Вы, ребята, получаете за это хорошие отметки дома, — сказал генерал.

— Что ж, я рад слышать, что наши оценки растут.

— Объединенные начальники штабов услышат от меня только хорошее.

— Я помню времена, когда в Пентагоне утверждали: «ЦРУ подкупает шпионов, чтобы они врали нам», — заметил Харви.

— Нет, сэр, такого больше не говорят, — сказал генерал Пэккер, но Харви, когда мы шли назад по туннелю, подмигнул мне.

На обратном пути Харви сидел с генералом Пэккером на заднем сиденье, и оба вовсю прикладывались к кувшину с мартини. Через некоторое время генерал спросил:

— Что вы делаете с получаемой информацией?

— Основную массу переправляем в Вашингтон.

— Это я уже знаю. Меня водили по Трикотажной фабрике.

— Вас водили туда?

— В комнату Т-32.

— Они не имели права открывать ее для вас, — сказал Харви.

— А все-таки открыли. Дали мне допуск.

— Генерал Пэккер, не обижайтесь, но я помню время, когда допуск к самым секретным материалам был дан Дональду Маклину из министерства иностранных дел Великобритании. А в сорок седьмом он даже получил пропуск без сопровождения в Комиссию по атомной энергетике. Эдгар Гувер не имел такого пропуска в сорок седьмом. Надо ли напоминать вам, что Маклин входил в команду Филби и, судя по достоверным слухам, поселился сейчас в Москве. Я сказал это безо всякого намерения вас обидеть.

— Ничего не могу поделать, если вам это не по душе, но начальники штабов хотели кое-что узнать.

— Например?

— Например, какое количество информации остается здесь для анализа на месте, а какое пересылается в Вашингтон. Вы в состоянии предупредить нас за двадцать четыре часа, если Советская Армия вознамерится устроить бросок на Берлин?

Я услышал, как звуконепроницаемая перегородка в «мерседесе» поползла за моей спиной вверх. Теперь я не слышал ни слова. И обернуться не смел. Я нагнулся к шоферу, чтобы прикурить, и сумел бросить взгляд на заднее сиденье. Похоже, оба пассажира были в превеселом настроении.

Когда мы остановились на стоянке, чтобы снова сменить машину, я услышал, как Билл Харви сказал:

— Вот этого я вам не скажу. Пусть начальники Объединенных штабов целуют мне задницу сколько влезет.

После чего, усевшись в ЧЕРНОПУЗЫЙ-1, налив себе и генералу мартини из стоявшего в «кадиллаке» кувшина, Харви не стал опускать перегородку. Так что я больше ничего не слышал, пока мы не высадили генерала у отеля «Савой», где он остановился. Только тогда Харви опустил стеклянную перегородку и обратился ко мне:

— Типичный генерал! Не генерал, а задница! Остановился в «Савое». — Он произнес это так, точно протащил слово по рытвине. — Меня в свое время учили, что генералы должны жить вместе со своими солдатами, — сказал он. И рыгнул. — На мой взгляд, малыш, ты ведь и есть солдат. Ну, как тебе понравился маленький старенький КАТЕТЕР?

— Я теперь знаю, что чувствовал Марко Поло, когда обнаружил Китай.

— Я смотрю, вас учат в этих школах Новой Англии, что и когда надо говорить.

— Дассэр.