Призрак рейхсляйтера Бормана

Иванов Владимир Г.

Как же развивались события дальше? После войны участник прорыва шофер Гитлера Эрих Кемпка выпустил в ФРГ книгу под любопытным названием: «Я сжег Адольфа Гитлера». Доверять полностью Кемпке нельзя (почему — об этом несколько позже), но описание тех предутренних часов выглядит, на мой взгляд, правдоподобно. Вот несколько коротких отрывков из его воспоминаний:

«Проскочив пустую площадь Вильгельмсплац, мы спустились в метро и пошли по рельсам в сторону Фридрих-штрассе. Где-то через два часа добрались до вокзала. Картина, которую мы тут увидели, потрясла. Смертельно усталые солдаты, раненые, о которых никто не заботился, беженцы лежали у стен, на ступеньках лестниц,

на платформах станции. Большинство уже утратило всякую надежду на бегство и было безучастно ко всему происходящему... Я покинул вокзал, чтобы разведать возможность прорыва в северном направлении.

...В нескольких метрах от моста Вайдендаммербрюкке улица была перекрыта заграждениями. То и дело рвались снаряды. Все вокруг казалось вымершим. Солдаты у кад сказали, что некоторым немецким подразделениям удалось прорваться, другие же, после тяжелых потерь, были отброшены...

Собрав группу, я предложил назначить Адмиралспаласт (здесь размещался театр — В. И.) постоянным сборным пунктом. Каждый получил возможность — независимо от группы — присоединиться к другой какой-нибудь прорывающейся группе. В два часа ко мне подошло несколько человек. Среди них я узнал Бормана — он был в форме обергруппенфюрера СС. Среди сопровождавших его были доктор Науман (бывший статс-секретарь — В. И.), адъютант Геббельса хауптштурмфюрер СС Швегерман и доктор Штумпфеггер. (Они покинули имперскую канцелярию после нас...) Борман, доктор Науман и я обсудили ситуацию. Борман решил использовать для прорыва танки. Я возразил: разве можно сейчас здесь найти хотя бы один танк.

Но вдруг случилось чудо: мы услышали приближающийся лязг гусениц, вызвавший у всех вздох облегчения: мы увидели три танка T-IV в сопровождении трех бронетранспортеров.

Я обратился к командиру головного танка, который назвался оберштурмфюрером СС Ханзеном: это были остатки танковой дивизии СС «Нордланд», которая в соответствии с полученным приказом уходила на север.

Рассказав Ханзену о нашем намерении попытаться прорваться, я приказал ему двигаться медленно, так, чтобы наша группа на пути к Цигельштрассе была под защитой танков.

Словно черные тени, мы двинулись вперед рядом с танками. Борман и доктор Науман шли почти вровень с башней с левой стороны от танка. Доктор Штумпфеггер и я шли позади них...

Нервы были напряжены до крайности. Каждый осознавал, что речь идет о жизни или смерти. Внезапно противник открыл сильный огонь. Через мгновение мощное пламя неожиданно вырвалось из нашего танка. Борман и доктор Науман, шедшие впереди меня, были отброшены взрывной волной.

Я тотчас же упал на землю. Доктор Штумпфеггер свалился прямо на меня. Я потерял сознание... Видимо, взрывной волной меня отбросило к развалинам какого-то Дома. Я еще ничего не видел. С трудом, опираясь на руки, прополз я метров примерно сорок, пока не наткнулся на что-то. Я нащупал стену: должно быть, это было противотанковое заграждение. Я решил передохнуть, спустя некоторое время ко мне вернулось зрение. Тут я увидел шатающуюся фигуру, она подошла поближе, и я узнал второго пилота Гитлера Георга Бетца, который тоже участвовал в прорыве... Он сказал, что, вероятно, произошел взрыв танка, который разбросал в стороны нас четверых Бормана, Наумана, Штумпфеггера и меня. Поддерживая друг друга под руки, мы медленно направились к Адмиралспаласту.

...После всего случившегося я пришел к убеждению что групповой прорыв из Берлина нереален. Поэтому вся группа была распущена. Каждый в отдельности должен был попытаться (по возможности переодевшись в цивиль ную одежду) прорвать кольцо противника...»

После этого Бормана

видели. Кто — живым, кто - мертвым.

Версии, мифы, рабочие гипотезы

Так что, погиб Борман в то утре Или все-таки ему удалось вырваться из Берлина?

Эти вопросы мне не раз задавали друзья и читатели особенно после публикации в журнале «Вокруг света» в 1984 году очерка «Тайна майской ночи», в котором, в частности, была опубликована история поисков нацистского преступника, предпринятых Полом Мэннингом.

Должен сказать, что подобные вопросы возникали (и оставались без четкого ответа) и в ходе расследований и самого Нюрнбергского процесса сорок лет назад.

Попробуем же сегодня, вооружившись и архивными материалами, и официальными документами различной давности, и, наконец, публикациями самого последнего времени, проанализировать сумму имеющейся на сей счет информации.

И возьмем для начала версию о том, что Борман погиб в том огненном кольце — в пользу нее говорит немало показаний лиц, допрошенных по делу. Вот свидетельства.

Артур Аксман, руководитель гитлерюгенда. «Невысокий человек в форме обергруппенфюрера был убит на мосту в Пихельсдорфе (крайне западная часть Берлина)». [9]

Вильгельм Баур, личный пилот Гитлера: «Похожий мужчина был убит на берлинской улице Цигельштрассе».

Отто Беренс, обершарфюрер, участник прорыва: «Я видел труп невысокого генерала СС».

Отто Гюнше, адъютант Гитлера: «Обергруппенфюрер был убит во время прямого попадания в танк, под прикрытием которого он шел в районе моста Вайдендаммер- брюкке».

9

В мае 1965 года на страницах западногерманского журнала «Штерн» Аксман вступает в противоречие с самим собой: Борман, по его словам, погиб в районе Инвалиденштрассе.

Вилли Беринг, шофер имперской канцелярии: «Я опознал труп обергруппенфюрера по портупее в районе Фридрихштрассе».

Хуан Пинар, испанский солдат, участник попытки прорыва: «Обгоревший труп генерала СС вытаскивали из подбитого танка».

Итак, свидетельства разных людей, допрошенных в разное время и не имевших возможности согласовать свои показания, при всей противоречивости в деталях, едины в главном: Борману не удалось вырваться из окруженного Берлина.

Попытки засвидетельствовать смерть начальника партийной канцелярии (и тем самым, заметьте, предотвратить дальнейшие его поиски) были предприняты и во время Нюрнбергского процесса.

Так, по требованию защиты был допрошен начальник имперского гаража, личный шофер Гитлера упоминавшийся Эрих Кемпка. Свидетеля первым допрашивал адвокат Л. Бергольд. 3 июля 1946 года Кемпка пересказал уже известную читателям историю прорыва группы Бормана в ночь с 1 по 2 мая. Свои показания он закончил следующими словами:

— По-моему, на той стороне, по которой шел Мартин Борман, возникло пламя. Я сам взрывом был отброшен в сторону и потерял сознание. Когда я пришел в себя, ничего видеть не мог — меня ослепило пламя...

Продолжая допрос свидетеля, адвокат, видимо, стремился получить более твердое показание о смерти Бормана именно при описываемых обстоятельствах. Он задает Кемпке «наводящий вопрос»:

— Свидетель, вы видели при этом, как Борман упал, когда возникло пламя?

Тут Кемпка дает «дополнительное разъяснение»: