Призрак Сахары
Шрифт:
Прошла неделя. Тревога постепенно улеглась. Близился День Благодарения. Для нас, приютских сирот, этот праздник был особенно долгожданным. Запекая огромную индейку и накрывая на стол, я в приподнятом настроении носилась по домику, когда внезапные крики, а затем и раздавшиеся выстрелы, заставили меня сорваться с места, и выскочить во двор. Привлечённые шумом, стали сбегаться жители окрестных домов.
На земле, возле конюшни, лежал мистер Джонсон, зажимая рану на груди, из которой сочилась кровь. Рядом с ним валялось ружьё.
– Мистер
– Не нужно, душенька, всё в порядке. Коня пытались похитить, и в этот раз мне удалось прогнать их. Но, кто знает, возможно, в следующий раз, им удастся сделать своё грязное дело. Вам нужно бежать. Срочно! Берите коня, и уезжайте пока не поздно.
Слёзы застилали глаза. Рядом опустился на колени подбежавший Вик. Ему хватило нескольких секунд, чтобы понять – старику уже ничем не помочь.
– Миссис Баттон, – голос умирающего слабел, – вот, здесь… письмо… возьмите его, оно… для вас…– Дрожащими, непослушными руками, он сунул мне в руку смятый конверт. – Это – ваш шан…с…
Тело дёрнулось, и затихло. Остановившийся взгляд, яснее всяких слов, дал понять, что мистера Джонсона с нами больше нет.
– Нет! Пожалуйста, нет! – по мере того, как шок проходил, рыдания рвались наружу.
Почувствовав, как что-то ткнулось мне в плечо, я подняла залитое слезами лицо вверх. Мухиб. Уткнувшись в шею любимца, я разрыдалась в голос.
Прошло три дня. Старика Джонсона похоронили. Вик, на пару с соседом несли вооружённую вахту возле коня, но похитители пока не объявлялись.
В связи со стремительно развивающимися событиями, я совершенно забыла о письме, которое мне передал умирающий. Сейчас, сидя в деревянной качалке на крыльце домика, я, наконец, развернула его.
Смысл написанного не сразу дошёл до меня. Тряхнув головой и несколько раз проморгавшись, я вновь уставилась в написанные явно мужской рукой строчки:
"Мистер Гешрон Джонсон!
Комитет рассмотрел заявку, и, учитывая ваши прежние заслуги, одобрил её. Ваша команда допускается к участию в международном забеге, который пройдёт через два месяца в городе Бискара, что во Французской Алжирии. С вашей стороны надлежит в течение недели после получения письма, подтвердить своё участие и предоставить данные о составе вашей команды. Напоминаем, что в случае победы, победитель получает в переводе на нашу валюту, приз в сорок пять тысяч долларов, из которых двадцать процентов будут перечислены организационному комитету.
С уважением, Председатель комитета конного спорта, мистер Алан Эберхайм."
"Забег? Скачки?" – я ничего не понимала. Но, постепенно, смысл произошедшего стал доходить до меня. Это в ожидании сего письма, мистер Джонсон носился как наседка, не пропуская
День клонился к вечеру, а я по-прежнему сидела в кресле, сжимая заветный клочок бумаги. Заслышав шаги приближающегося Вика, я, наконец, поднялась:
– Он прав! Это, действительно наш шанс!
– С кем это ты говоришь? – в голосе мужа сквозило беспокойство.
Бросившись ему на шею, я впервые за последние дни облегченно рассмеялась:
– Он дал нам шанс, понимаешь? Теперь, всё будет замечательно!
ГЛАВА 3
– Ты с ума сошла? Как тебе могло такое прийти в голову? О чём, вы со стариком, вообще думали? – голос Вика, ещё никогда до этого момента не срывался на крик. Чувствовалось, что он уже на пределе. Но, я не могла стоять и спокойно смотреть на то, как его нерешительность грозит разрушить все наши мечты:
– Вик, милый, да пойми же ты, у нас, по сути, и выбора-то особого нет. Те, кто пытался украсть Мухиба, непременно вернутся. Кто, по-твоему, будет следующим после Джонсона? Ты? Или я? Неужели, ты не понимаешь, что нам в любом случае нужно отсюда уезжать. И, куда мы отправимся? У нас нет ни денег, ни связей, да ещё и конь редкой породы, который постоянно привлекает к себе не нужное внимание. И не смотри на меня так, – я ткнула пальцем ему в грудь, – я ни в коем случае не соглашусь его продать. Слышишь? Ни за что!
Пыл Виктора стал постепенно стихать. Мои слова не были для него откровением, они отражали лишь реальную обстановку – нам нужно уехать!
Мысли мужа, были написаны на его лице. Он устал. Снова переезд, устройство на новом месте, начинание всего с нуля – всё это чрезвычайно выматывало. Он мечтал о другом – тишине, покое, большом собственном доме, куче ребятишек и солидной практике. Я понимала и поддерживала его, и потому выдвинула последний козырь:
– Вик, ты только подумай, в случае выигрыша, у нас будет целая куча денег! Мы сможем построить дом, о котором всегда мечтали! Старик Джонсон верил в Мухиба, поверь и ты!
Колебания на его лице постепенно стали уступать место решимости:
– Чарли, ты действительно этого хочешь? Пойми, пути назад уже не будет.
– Вик, мы справимся. Клянусь тебе, у нас всё получится!
***
Мы стояли в холле "Комитета" и ожидали, когда мистер Эберхайм примет нас. Симпатичная средних лет секретарша, окинув мимолётным взглядом Вика, сосредоточила всё своё внимание на мне. Оценивающе окинув меня с головы до ног, она, томно улыбнувшись и положив ногу на ногу, откинулась на стуле. Призыв в её глазах, говорил яснее любых слов. Я непременно бы расхохоталась, если бы не вынуждающие сдерживаться обстоятельства. Вик, заметивший перемену в поведении женщины, лишь хмыкнул, и постарался загородить меня собой.