Призрак

Панова Ольга Евгеньевна

Из маленькой прихожей можно было сразу попасть в большую комнату. Можно было разглядеть потертый диван, стол у окна, пару деревянных стульев, тумбочку и телевизор. На стене висел ковер с замысловатыми узорами и прошлогодний календарь. На полу – линолеум, покрытый простенькими дорожками, связанными вручную.

Переступив через порог, девочка потянула за дверную ручку и с треском захлопнула за собой входную дверь.

– Можно, я останусь с тобой? – прошептала она с мольбой в голосе.

При

виде ее огромных зеленых глаз старушка чуть не расплакалась:

– Конечно, солнышко, конечно.

Вытянув руки, она прижала тоненькое тельце к груди. Ласково провела кончиками пальцев по спутанным волосам и, едва сдерживая слезы, прошептала:

– Можешь оставаться сколько угодно. У меня все равно никого нет. Сынок вырос, у него семья. Ни кошки, ни собаки. Одна совсем. Вдвоем веселей, верно?

Затем, откинув слипшиеся пряди волос с запачканного лица девочки, снова посмотрела в ее зеленые глаза.

– Предлагаю для начала принять ванну, вымыть волосы, надеть свежую одежду и сесть за стол. Идет?

– Идет, – кивнула девочка и широко улыбнусь в ответ.

Пока она осматривала комнату, женщина проковыляла в ванну. Регулируя температуру воды, она вдруг задумалась о том, что не может вот так просто взять и оставить девочку у себя. Вдруг ее родные ищут? Поди, волнуются, обзвонили все больницы, морги.

– Нет, так это оставлять нельзя. Нужно позвонить Людмиле, она знает, что делать.

Ее подруга имела кое-какие связи и могла разговорить любого. Ей ничего не стоило разузнать все что угодно.

Оставив ванную набираться, старуха вышла в прихожую и взяла телефонную трубку. Через несколько секунд на другом конце провода послышался знакомый голос:

– Алло.

– Людочка, привет! Извини за беспокойство, я к тебе с просьбой.

– Нина, привет. Говори.

– Тут такое дело…

Женщина вкратце изложила суть. В ответ послышалась напряженная тишина. Затем неуверенный голос:

– Я все поняла. Для начала все выясню, а затем перезвоню. Вопрос трудный и неоднозначный.

– Хорошо, хорошо, я подожду.

Положив трубку. Нина задумчиво посмотрела на телефон. Было ясно, что сейчас самое лучшее для девочки – это горячий ужин и сон. Все остальное может и подождать.

Войдя в комнату, женщина заметила маленькую гостью у окна. Девочка рассматривала комнатные растения.

– Любишь цветы?

– Угу.

– Я тоже, – и, подумав, добавила: – Всегда любила.

С этими словами Нина подошла к бельевому шкафу и распахнула дверцы. Где-то на нижних полках хранились чистые футболки и рубашки ее единственного сына. Вещи, которые она оставила на память о его детстве. О той нежности, которую она испытывала, пока ее мальчик

рос. Выкинуть их на свалку не поднималась рука.

Перебирая стопки вещей, она вдруг неожиданно продолжила:

– Я часто разговариваю с цветами. Они мне отвечают. Густая зелень и тонкий аромат весь день в комнате – тому подтверждение.

– Вы разговариваете с цветами?

Девочка была крайне удивлена. Выпустив из рук широкий лист, повернулась и посмотрела на старуху.

– Да, представь себе, каждый день.

– А дети? У вас должны быть дети, верно?

– Верно, – кивнула женщина, продолжая подбирать подходящую по размеру одежду, – только сейчас я живу одна. Мой сын вырос и сейчас у него своя семья. Занят. Много работает. Карьеру строит. Совсем закрутился. О матери забыл совсем. Ну да ладно о грустном! Давай пошли в ванную, я вымою твои волосы и приведу тебя в порядок.

Женщина не хотела говорить дальше на эту тему. Разговоры о сыне лишь расстраивали и заставляли почувствовать себя еще более заброшенной и одинокой.

Остановив свой выбор на белоснежной рубашке и хлопчатобумажных штанах, женщина закрыла шкаф и направилась в коридор. Девочка нехотя последовала за ней.

Вода набралась, и Нина выключила кран. Скинув всю одежду на пол, Аня молча уставилась в потолок. Через минуту старушка помогла девочке сесть в ванну с густой пеной и, засучив рукава, принялась за дело.

Смочив губку в воде, она налила щедрую порцию шампуня и принялась смывать грязь с худенького тельца. Первое, что ее поразило, – это огромные рубцы с запекшейся кровью на спине ребенка, словно кто-то стегал ее хлыстом. Некоторые из рубцов были еще совсем свежими. На плечах и коленках – обширные гематомы. Похожая картина была и на руках, и на бедрах. Все тело было в отметинах, кроме лица.

– Откуда это у тебя? – не веря своим глазам, прошептала женщина, деликатно прикасаясь к уродливым рубцам.

– Я не знаю, – пожала плечами кроха и зачерпнула в ладони густую пену, – я всегда была такой.

Набрав в легкие воздух, она с силой дунула на свои руки. Крупные хлопья пены разлетелись во все стороны, и девочка громко рассмеялась. Казалось, все остальное для нее было неинтересным и даже скучным. Что говорить, ребенок.

Смывая запекшуюся кровь, старуха заметила, что на всем теле не было ни родимых пятен, ни гнойных прыщиков, ни операционных шрамов. Кожа была гладкой и нежной.

Вылив на ладонь немного шампуня, Нина наконец взялась за волосы. Массируя голову, она заметила, что волосы были слишком жирными, и грязь с них плохо смывалась. Добавив больше шампуня, она зачерпнула в ковш воды, смыла серую пену и обомлела.