Призраки Бреслау

Краевский Марек

На следующее утро доктор Лазариус констатировал, что однозначно определить причину смерти невозможно. Рютгард мог захлебнуться собственной кровью. А мог и водой с формалином.

Бреслау,

среда, 2 октября 1919 года, десять утра

Кафе Хайманна уже открылось. Среди постоянных клиентов, основную массу которых составляли клерки «Немецкого акционерного общества по торговле морской рыбой» (пока нет большого наплыва посетителей, право же, не грех выпить кофе и съесть штрудель со взбитыми сливками), затесалось двое незнакомцев. Один из них курил сигарету за сигаретой, второй сжимал зубами костяную трубку, выпуская струйки дыма откуда-то из глубин своей бороды. Перед ними стояли кофейные чашки. Брюнет вынул из внутреннего кармана пиджака сложенные листки и протянул бородачу. Тот углубился в чтение, из трубки грибочками вился дым. Его собеседник сунул себе под нос крошечную ампулу. Над столом разнесся резкий запах мочи. Кое-кто из клиентов с отвращением сморщился.

Лицо у бородача покраснело от волнения. Гипертоник, не иначе.

– Теперь я знаю, Мок, откуда взялось это дурацкое заявление для прессы. Я много еще чего знаю, – Мюльхаус

похлопал Мока по щекам, – ой много… Тебе уже не нужно публиковать все это…

Мюльхаус вынул из папки и подал Моку два листка бумаги. «Протокол вскрытия трупа», – значилось на каждом. Каллиграфически выписанные Лазариусом буквы запрыгали у Эберхарда перед глазами. «Мужчина, возраст – около семидесяти пяти лет, рост – метр шестьдесят, вес – шестьдесят два килограмма. Перелом нижней конечности в двух местах. Женщина, возраст – около двадцати лет, рост – метр пятьдесят девять, вес – пятьдесят восемь килограммов. Обнаружены в подвале дома на Паулиненштрассе, 18. Смерть от обезвоживания».

Голова у Мока раскачивалась из стороны в сторону, как ни пытался он подпереться руками. Но имена пострадавших (в этой графе почерк Лазариуса какого искривился) он видел отчетливо: «Альфред Саломон и Катарина Бэйер».

– Это не они, – шепнул Мок. – Их зовут совсем не так…

Мюльхаус обнял Мока, положил его голову себе на плечо.

– Спи, Мок, – тихонько сказал комиссар. – И пусть тебе ничего не приснится… Да минуют тебя сны…

Вроцлав – Антонин, 2004