Призраки Фортуны
Шрифт:
«Туда, туда, навстречу моему предназначению!» — мысленно подгонял себя Николя. Сердце его прыгало от радости, и ему казалось, что он мчится на встречу с этим божественным созданием, чей образ с тех пор так и остался в его памяти мерцающей и бесконечно прекрасной путеводной звездой.
Эпилог
Дворовые уже заканчивали чистить двор и засыпать свежими еловыми опилками мостовую, чтобы прибить запах конского навоза, а несчастный студент Вюрцбургского университета Георг Антон Алоизиус Шеффер все еще стоял посреди двора с глуповатой улыбкой, время от времени гулявшей
«Это же надо, с кем я в одной комнате находился… С кем разговаривал! Да что разговаривал — к кому прикасался!»
Алоизий даже покраснел от собственных воспоминаний. Ему вдруг почудилось, что солдаты непременно должны будут за ним вернуться, чтобы схватить и заточить в самой высокой башне самой неприступной крепости как самого страшного преступника, познавшего тайну, которую не дано было познать простому смертному. Ведь он видел ее тело!
«Подумать только, своим недостойным взглядом я ласкал прелести нагой богини!»
Алоизию и самому уже было трудно в это поверить.
«Нет! Никогда! Ни словом, ни намеком! Лучше я умру! Или нет, лучше я всегда буду хранить эту встречу в самом сокровенном уголке моего сердца!» — бешено скакали мысли в голове студента-медика. И голова эта, несмотря на мороз, никак не хотела остывать.
Честно говоря, если бы юный доктор не был так занят, как и все романтики, исключительно своими переживаниями, он бы сразу догадался, что за «ангельское» создание представил ему его величество Случай. Все газеты Германии пестрели тогда сенсационным сообщением: «Екатерина Великая, императрица всероссийская, выбрала в невесты для своего драгоценного и любимого внука Александра Луизу Марию Августу, принцессу Баденскую!»
Сопоставив факты, которые прямо-таки кричали о себе, — карета с гербом Баденского дома, дорога из Баден-Бадена на северо-восток, к восточным границам Пруссии и далее в Россию, да, в конце концов, грозный почетный эскорт, — можно было бы и самому догадаться, что за особу ему выпала честь встретить тем памятным вечером. А догадавшись, как-то иначе распорядиться тем шансом, который так щедро был брошен ему в руки.
Хотя все это мог бы заметить Алоизий-натуралист, но не Алоизий-поэт! Зимний вечер, постоялый двор в помещении бывшего замка, в котором ты не можешь заснуть, пытаясь сложить непослушные «Стансы» при свете углей догорающего камина. Ветер, завывающий в трубе. В коридоре, за перегородкой, поскрипывающие половицы то ли от сквозняка, то ли под ногами крадущегося злодея. Врывающаяся во двор конница, сопровождающая таинственную карету…
Тут и здоровое-то сознание вообразит невесть что, а что уж говорить о нашем юном «Вертере».
Если бы Алоизий мог предвидеть, что этому белокурому и голубоглазому существу с розовыми губками бантиком, почти еще девочке, но уже с восхитительной, полной женского очарования фигуркой, предстояло стать российской императрицей Елизаветой Алексеевной, возможно, он поступил бы в тот вечер как-то иначе. Например, предложил бы ей свои услуги в качестве врача на время дороги. А там, глядишь, удалось бы пробиться в придворные, если уж не в личные медики. Тем более что последующая его жизнь докажет, что «подарки» судьбы Алоизий распознавать умел и упускать не любил. Хотя вполне возможно, что именно этот, первый случай научил его тогда этому…
Не знаю. Главное, давайте все же не будем судить его строго за недальновидность!
«И я последую за тобой в заснеженную Россию, любовь моя! И я добьюсь… И я стану… И я заслужу твое божественное внимание!» — скакали галопом вслед за уносившейся кавалькадой лихорадочные мысли поэта-медика.
«Господи, помоги!» — бился в его висках крик изможденного фантазиями сердца. И Судьба услышала его! Она вдруг обернулась, с некоторым даже недоумением, и решила, что, пожалуй, повернет свое «колесо» в его сторону еще раз. И сделает все так, как он просит. И придет время, когда отправится Алоизий в Россию, a затем и на край света. И будет он покорять неведомые заморские земли. И добьется он на этом поприще таких побед, что государство, к ногам которого он их поднесет, будет не в состоянии их даже оценить, не то что отблагодарить его по заслугам. И заложит он на далеких тропических островах крепость, которую наречет своим излюбленным женским именем — Елизавета, запечатлев таким образом в веках имя своей прекрасной Дамы. И будет он известен на том «краю света» под именем Егор Николаевич Шеффер.
И будет это уже совсем скоро…
Как удивительно устроена Жизнь. Именно в минуты триумфов, всеобщего обожания и восхищения нашими деяниями высеваются семена наших последующих горестей и поражений. И верно это совершенно в той же степени, как и то, что в самые темные и безнадежные часы существования, когда, казалось бы, все возможности исчерпаны, все пути опробованы, все варианты просчитаны и все это вместе взятое неминуемо должно привести к поражению, горестям и еще большим страданиям, именно в этот самый час невидимыми сполохами еле тлеющего уголька зажигаются звезды наших будущих успехов.
Мы их еще не видим, они еще неразличимы, наши рецепторы еще не в состоянии их зафиксировать на «ночном небе» нашего бытия. Только одна душа, почувствовав их рождение, дает нам в этот момент силы, питает наше несовершенное «материальное» сознание этой вновь народившейся надеждой.
Мы еще противимся, упрямимся, отворачиваемся от ее протянутой руки, называя все это «беспочвенными иллюзиями», и лишь усугубляем тем самым наши повседневные страдания. И все равно, как в первой капле талой воды, оторвавшейся от сосульки, заиграет на солнце будущая радость приближающейся весны, так и наше настроение, еще пока необъяснимое для нас самих, вдруг «беспочвенно» улучшится, помогая нам преодолеть «зиму» нашей жизни.
В такие моменты хочется припасть к какой-нибудь магической подзорной трубе, или чудо-зеркалу, или, на худой конец, катнуть то самое наливное яблочко по голубой тарелочке да и заглянуть туда, в мерцающее неясными очертаниями будущее, чтобы попытаться разглядеть в нем еще только формирующиеся образы грядущих событий.
Но, слава Создателю, нам этого не дано. Ибо как несовершенны наши чувства, так несовершенно и наше восприятие действительности, которое частенько заставляет нас принимать призраки прошлого за образы грядущего и которое не только не позволяет нам правильно оценить те или иные события нашей жизни, но даже правильно их расставить по «линейке» Времени.