Призраки отеля «Голливуд»; Гамбургский оракул
Шрифт:
Судя по выражению лица Муна, сейчас было не время добиваться объяснения его маловразумительных слов. Дейли оставалось только гадать, что за этим кроется.
Когда он входил в холл, часы одним-единственным, повисшим в воздухе сигналом отметили час ночи. Дежуривший у дверей детектив сидел за огненно-красным низким столиком и, зевая, рассматривал соблазнительных журнальных красавиц. Перед ним стояла раскрытая коробочка с тонизирующими леденцами «Колаф-риш». Запихнув конфетку в рот, он попрощался взглядом с округлыми формами предыдущей красавицы и приступил к изучению следующей.
Полчаса назад Дейли
— Ошиблись дверью, коллега! Уборная вон там!
— Мне послышался подозрительный шум, — пробормотал Дейли.
Детектив с журналом в руке выглянул на лестничную площадку.
— Нервы, коллега! А я уже подумал, не спрятался ли там репортер. Вот когда они нагрянут, тогда начнется шум.
Дейли, твердя про себя номер гостиницы, подошел к телефону. Оказалось, что узнавать его у Ловизы было совершенно не к чему — на ярко-красном столике лежал справочник. А между тем Дейли готов был поклясться, что заметил его впервые. Такова психологическая власть чрезвычайных событий: внимание концентрируется на одних деталях, совершенно игнорируя другие.
— Говорят, этот Мэнкуп был коммунистом. — Возможность прогнать сонливость за счет подвернувшегося собеседника явно обрадовала детектива. — А жил — дай бог! И журнальчики! — Он подмигнул. — Такой пропаганде и я охотно поддаюсь! — Не дождавшись ответа, он снова уткнулся в страницу.
Подняв трубку, Дейли сделал любопытное открытие — телефон был параллельным. Комиссар Боденштерн из кабинета Мэнкупа с кем-то разговаривал. Судя по интонации — со своим непосредственным начальством.
— Да, конечно, господин оберкомиссар! Им здесь нечего делать! Поскольку они приглашены самим Мэнкупом, от них трудно ожидать объективной точки зрения. Уже не говоря о весьма солидной сумме, предусмотренной по контракту… — Боденштерн замолк, выжидая ответа.
— Я наведу справки! Ждите у телефона! — начальственно заявил его собеседник.
Боденштерн, не вешая трубки, обратился к Енсену:
— Поосторожнее, Енсен! Я намного старше вас, так что не обижайтесь на мои дружеские советы. Правосудие правосудием, но бывают случаи, когда излишнее усердие вредно. Дитер Баллин из могущественной династии Баллинов. Если мы его тронем, может разразиться такой скандал… — Боденштерн не договорил, его прервал детектив, приведший на допрос Баллина. — Садитесь, господин Баллин, — сухим голосом предложил Боденштерн.
— Протоколировать? — спросил Енсен.
— Обойдемся! Господин Баллин, можете ли вы присягнуть, что американцы ничего не трогали в этой комнате?
— Могу. С той секунды, когда я привел их, до той, когда господин Мун при мне запер комнату, они не притронулись ни к…
— Ладно! — отмахнулся Боденштерн. — А что это за таинственная история с задвижкой? Может быть, им только показалось, что их заперли?
— Нет! — так же твердо ответил Баллин. — Я точно помню, что
— Подумайте, господин Баллин! Шок, нервы, галлюцинации… Если вы находились в состоянии аффекта…
— Не беспокойтесь, господин Боденштерн, могу заверить вас, как старого знакомого…
— Я вижу вас первый раз в жизни! — отрубил Боденштерн.
— Если не считать пресс-конференции после ареста Мэнкупа. — В голосе Баллина ощущалась ирония. — Я понимаю, что мысль арестовать его убийцу не вдохновляет вас. Не беспокойтесь! Это самоубийство. Я в этом убежден.
— Несмотря на улики? — вставил с сомнением Енсен.
— Несмотря!
— Так, так! — Слышно было, как Боденштерн барабанит пальцами по пистолетной кобуре. — Пока вы ходили за американцами, прошла примерно минута?
— Да.
— А поскольку ни один из трех оставшихся с мертвым не замечал, чем занимается другой… — Боденштерн размышлял вслух.
— Алло! — раздалось на том конце провода.
— Комиссар Боденштерн слушает. — По голосу чувствовалось, что он весь превратился во внимание.
— Советую поделикатнее! Детективы с международным именем, прекрасные связи с прессой. Жена Дейли — известная ясновидящая, с ней консультируются даже члены конгресса.
— Но… — Боденштерн осторожно прочистил горло.
— Я разделяю ваши чувства. — Начальственный голос излучал служебную ласку. — Черт с Мэнкупом! Прекрасный случай продемонстрировать беспристрастие нашей юстиции. Это куда важнее! Завтра утром жду с докладом!
— Слушаюсь, господин оберкомиссар! — Боденштерн положил трубку.
Дейли сделал то же самое. Подслушивание уже и так чрезмерно затянулось. Но, оказалось, детектив даже не заметил, что Дейли не набирал номера.
— Занято? — сочувственно спросил он, одновременно перелистывая страницу. — Хотите конфетку? Освежает! — Он протянул коробочку. — Тоже мне прогресс! — Он бросил в рот леденец. — Телефонов навалом, а дозвониться все труднее. С транспортом то же самое. Скоро мы вернемся к добрым старым временам. Если хочешь договориться о свидании, плюнь на телефон и топай сам. А будешь дожидаться соединения, так она за это время успеет уже с другим повстречаться… и все прочее тоже успеет.
Позвонить в гостиницу Дейли так и не удалось. Комиссар Боденштерн пригласил их к себе.
— Я только что звонил своему начальству, — заявил он, с хмурой любезностью придвигая Муну пепельницу. — Енсен, переводите! И, кстати, потушите верхний свет! При интимном освещении и говорить приятнее, и лучше думается.
Кабинет принял прежний вид. Полутемная комната, с густыми тенями по углам и светлым кругом настольной лампы.
Освещала она по-прежнему пишущую машинку, но вложенный в нее листок со странным стихотворением уже покоился в папке вещественных доказательств. Лампа освещала рабочее кресло, но человек, сидевший в нем час с лишним назад, уже лежал в холодильной камере морга. Лишь проведенная мелом линия на черном зеркальном письменном столе, обозначавшая расположение рук в момент смерти, да меловой контур пистолета на полу напоминали о Магнусе Мэнкупе. Муну полезла в голову всякая мистическая чушь. Каббалистические триангулы и септаграммы, которые средневековые колдуны вычерчивали на месте, где, подвластный их заклинаниям, должен появиться дух усопшего.