Призраки отеля «Голливуд»; Гамбургский оракул
Шрифт:
— Для нас это уже не имеет значения.
— Но для меня! — тихо промолвила Магда. — У вас есть возможность убедиться, что я говорю правду.
— Позвоним! — лаконично пообещал Мун. — А теперь попрошу вас уйти. Вы прервали господина Баллина на самом интересном месте!
Дверь опять открылась Енсен, просунув голову, знаком попросил Муна выйти.
— Ну что? — Мун вышел в коридор.
— Мы нашли чемодан. В комнате Ловизы Кнооп, в стенном шкафу. Она объяснила, что Мэнкуп попросил ее пожить у него.
— Меня интересует не объяснение, а содержание. Уже проверили?
— Не решился без вас.
— Нечего церемониться! Боденштерн не так уж не прав. Вы действительно слишком деликатны для полицейской работы.
— В университете я мечтал вовсе не о такой. — Енсен улыбнулся. — Я следопыт, но не алчущая крови ищейка…
— Ладно! Поищите у Баллина, а чемодан предоставьте Рихтеру. Тем более что порыться в дамском белье будет для него сплошным удовольствием.
Мун вернулся в кабинет. Дейли расхаживал по комнате, Баллин сидел, словно примерзший к креслу, с пустым стаканом в руке.
— Поставьте стакан! — приказал Мун.
Баллин, словно очнувшись, неуверенным движением поставил его на письменный стол.
— Продолжайте, Дейли! — кивнул Мун.
Дейли не спеша подошел к Баллину, придвинул стул, сел напротив:
— Были ли у вас в последнее время разногласия с Мэнкупом?
— Нет. Если вы имеете в виду политику, то мои взгляды мало отличались от его.
— А его предсказание, что вы в скором времени выпустите улучшенный вариант своей книги «Заговор генералов», где…
— Где противники гитлеровского режима будут заклеймены как изменники? Но ведь это была шутка! — Баллин рассмеялся. — Шутка желчного человека, к тому же предчувствовавшего близость смерти и вымещавшего это на других.
— Если это была только шутка, почему вы реагировали на нее с непривычной для вас резкостью?
— Обидная вещь всегда остается обидной, даже если это шутка.
— А не могло ли у Мэнкупа создаться убеждение, что вы отказались от своих прежних взглядов?
— Нет. — Баллин пожал плечами. — Меньше подозрительности, больше логики! Вы ведь знаете, что завещание составлено совсем недавно. Разве иначе он оставил бы мне такую сумму?
— В которой вы, господин Баллин, по-видимому, очень нуждались?
— Ну что вы! Правда, виллы, яхты и обвешанных бриллиантами любовниц могут себе позволить только авторы эротических бестселлеров, но на кусок хлеба с маслом мне хватает. На днях я должен получить довольно крупный аванс за переиздание того же «Заговора генералов». Не переработанного, несмотря на ваши опасения, — добавил он с иронией.
— Ах, так? — Мун вынул из кармана одну из трех найденных Рихтером при обыске бумаг. — Дейли, прочтите, пожалуйста, господину Баллину. Содержание, несомненно, должно его заинтересовать.
— «Информационное агентство „Сириус“. Быстро, дешево, выгодно! Самые достоверные сведения о любой фирме и жителе Федеративной Республики Германии. Всесторонняя информация — лучшее средство защиты от сомнительных сделок и знакомств!» — начал читать Дейли.
Баллин сделал порывистое движение. Одновременно вскочил и выбросил руку, словно намереваясь вырвать бумажку у Дейли. Опомнившись, опустил ее и с усмешкой сказал:
— Читайте, читайте! Подлец!
— Кто? Магнус Мэнкуп?
— Да. Человек,
— Судя по содержанию, он поступил весьма предусмотрительно. — Дейли, отойдя на всякий случай на безопасное расстояние, продолжал читать: — «На ваш запрос сообщаем следующее. Писатель Дитер Баллин в последнее время находится в критическом финансовом положении. Его попытка переиздать книгу „Заговор генералов“ кончилась безрезультатно. Издательство сослалось на сильно изменившуюся за последнее время политическую атмосферу и значительно снизившийся читательский спрос, ввиду чего не удалось даже распродать полностью предыдущее издание. Дитер Баллин предпринимал отчаянные и столь же безрезультатные попытки занять деньги у ростовщиков. Нам стало известно, что он собирался продать свою купленную в рассрочку машину „форд-таунус“, за которую внес только двадцать пять процентов. Из разговоров с его квартирной хозяйкой и обслуживающим район почтальоном, при котором Дитер Баллин вскрывал письмо, известно, что он нуждается в крупной сумме, чтобы избавиться от вымогателя. Последние сведения нуждаются в дополнительной проверке, которая будет незамедлительно проведена по получении соответствующего вашего указания…»
— Сидите, сидите! — Мун жестом успокоил привскочившего с кресла Баллина. — Вы ведь говорили правду. На кусок хлеба хватает, а чтобы заткнуть глотку шантажисту — нет. Какие же неприятные секреты раскроют, если вы не заплатите?
— Да так, — Баллин внезапно присмирел, — обычная история. Интимная связь с женщиной, муж, скандал… Не будь я другом Магнуса Мэнкупа, не было бы так страшно.
— Вы намекаете на связь с его женой?
— Ничего подобного! Но он считал, что все мы должны быть такими же безупречными рыцарями. Мол, пятнышко на сорочке — пятно на политическом знамени.
— Вы пробовали занять у него деньги?
— Нет.
— Почему?
— Именно поэтому.
— Скажите, пожалуйста, он никогда не выражал подозрений в связи со смертью депутата Грундега?
— По отношению ко мне? Какая чепуха! Вы ведь сами слышали, как он отшил Ваккера, сославшись именно на мое свидетельство… Конечно, есть в нелепой кончине Грундега и моя доля вины. Но не мог же я насильно заставить его ехать не в резиденцию партийной фракции, а к врачу?… Вы просто смешны! Приезжаете из Америки и суете свой нос в чисто немецкие дела, о которых и понятия не имеете. Я еще понимаю — подозревать меня в убийстве Мэнкупа по материальным соображениям. Это абсурд, но по крайней мере не лишенный абстрактной логики. Но считать меня политическим противником Магнуса?! С таким же успехом можно назвать увиденную нами пьесу музыкальной комедией!
Дверь распахнулась.
— Нашли! — радостно закричал Енсен с порога.
— В чемодане?
Енсен только отрицательно покачал головой. Восклицание «нашли!» стоило ему стольких эмоций, что на большее не хватило сил.
— У него? — Дейли показал на Баллина.
— Интересно, что вы такое могли у меня искать? — усмехнулся Баллин. — Письмо шантажиста? Я его давно сжег!
— Перчатки госпожи Бухенвальд! Сюжетное алиби упомянутой так кстати вами пьесы, которое должно было сослужить ту же службу убийце Мэнкупа!