Призраки подземелий
Шрифт:
– Комплименты потом, а щас заткнись, – прошептал Аламез, не по-рыцарски пригрозив даме кулаком.
– Чего ты перетрусил-то так? Говорю ж, если впереди твари и есть, то, как свет завидят, разбегутся… – не унималась девица.
Дарк и сам не мог толком понять, что же его так неожиданно насторожило. Он не услышал никакого звука и ничего не увидел, да и в удушающее амбре подземного зловонья не прокрался новый неприятный аромат. Однако моррон чувствовал близость врагов, и почему-то заверения спутницы его ничуть не успокаивали. Стоять на месте не было смысла, и Аламез вел отряд вперед, но шел очень медленно и с подозрением приглядывался к каждой трещинке в стене, число которых, надо сказать, заметно прибавилось, и далеко не все из них были сделаны кирками
Шагов через тридцать вода вовсе исчезла из-под ног, и на сухом, покрытом толстым слоем пыли полу отчетливо виднелись обломки инструментов, оружия, прогнившие лоскуты одежд и человеческие кости: когда идеально гладкие, а когда и изрядно обгрызенные. Их вид ничуть не смущал моррона, не говоря уже о том, что не пугал, а вот то, что в стенах тоннеля появились огромные дыры, порой немногим меньше человеческого роста и в три-четыре шага шириной, весьма его насторожило. Из них веяло прохладой и сыростью, они уходили куда-то в глубь скальной породы и неизвестно куда вели… но там явно никогда еще не ступала нога человека, по крайней мере живого.
– Вот из этих отверстий они тогда и наползли, – без спроса и разрешения взяла на себя роль рассказчицы Ринва. – Дальше еще парочка таких будет… Возможно, они и щас где-то поблизости, и если свет затушить…
– Я те затушу! Руки оборву! – пропыхтел замыкающий шествие Крамберг, уже отошедший от сильного потрясения, но после пережитого страха воспринимающий все чересчур прямолинейно и дословно.
– Сначала дрожь в своих культяпах уйми! – огрызнулась Ринва. – Думаешь, я нашим не расскажу, как ты головастиков испугался?! Чуть портки не обмочил!
– До берега озера еще далеко? – прервал невинную, почти дружескую перепалку коллег Аламез, прислушивающийся к монотонному гудению, доносившемуся из глубин зловещего отверстия, весьма напоминавшего вход в пещеру ужасного чудища. – Сколько в шагах будет?
– Да примерно сто – сто пятьдесят, – на секунду призадумавшись, ответила Ринва, довольно быстро сообразившая, что чужак спрашивает не просто так. – А ты чо задумал-то?!
– Идите впереди меня, я догоню, – ответил Дарк, но так просто от компаньонов было не отделаться.
– Слышь, ты не дури! Не смей свет тушить! – сурово нахмурила брови Ринва. – Коль те жить надоело, то ты уж чуток потерпи! Вот когда миссию завершим, тогда валяй, душись иль режься сколь угодно. Я даже те подсобить могу, там… табурет из-под ног выбить иль петлицу потуже на шейке затяну!
– Не беспокойся, я вовсе не собираюсь с жизнью счеты сводить, – усмехнулся моррон. – Просто кой-какие следы интересные заметил, хочу оглядеться, проверить… Вы уж больно шумите, мозгами пораскинуть мешаете… Ступайте вперед, я вскоре догоню… Слово рыцаря даю, что свет тушить не буду, да и в щель не сунусь!
– Ну, ладно, коль так, – с недоверием ответила Ринва, но все же продолжила путь, махнув рукой Крамбергу, чтобы следовал за ней.
Дарк бессовестно наврал, хотя, с другой стороны, слова рыцарского нарушать не собирался. Он не хотел избавляться от спасительного источника света, просто решил убедиться, насколько эффективна его защита. Ринве мало было известно о повадках подземных тварей, а у него были хорошие учителя – гномы, от нечего делать у костра любившие вспоминать о былой жизни в подземельях Махакана и рассказать, к примеру, о том, как некоторые виды пещерных хищников охотятся, ищут добычу и проверяют свои угодья. Дарк знал, что плотоядные подземные твари никогда не оставляют без присмотра место, на котором когда-то была обнаружена пища. Сожрав каторжников в шахте и выжив отсюда шеварийских горняков, хищная стая ушла в поисках новой добычи, но скорее всего сюда иногда, с определенной периодичностью, наведывался одиночка – « разведчик». Если дичь вновь объявилась в старых угодьях, он оповещал о том вожака; как и каким методом, не знали
Прошлый визит Ринвы в шахту не остался незамеченным, по крайней мере, она постоянно повторяла, что слышала шипение из темноты. Тогда враг был всего один и, боясь то ли раздражающего, то ли просто непривычного света, не решился напасть. А быть может, он понимал, что девушка видит во тьме, и счел её слишком сильным противником. Через несколько часов к шахте скорее всего подтянулась довольно большая группа хищников, которая, конечно же, ничего не обнаружила ( Ринва в прошлый раз покинула прииск очень быстро) и снова ушла, но вожак оставил нескольких « наблюдателей». Дарк чувствовал, что отверстия, идущие вдоль тоннеля, не были пусты, в их глубине кто-то затих и внимательно следил за каждым движением в тоннеле. Если бы вся стая была здесь, то твари непременно уже напали бы, причем невзирая на отпугивающий их свет. Моррон остался, чтобы найти ответ на очень простые вопросы: «Сколько хищников решится напасть на одного человека со светящейся палкой в руке?», «Сколько их сейчас поблизости?» и, собственно, «Как выглядит враг?». Пока что практика показала лишь то, что трое путников – слишком большая группа, чтобы твари-« наблюдатели» решились выползти из нор.
Как только спутники Дарка скрылись из виду, наружу из зловещей темноты подземных ходов никто не выполз, но зато моррон отчетливо услышал два настораживающих звука: тихие удары друг о дружку мелких камушков и едва различимое уху пощелкивание. Звук осыпающихся камней означал, что твари почувствовали себя уверенней и зашевелили конечностями; второй же – что хищники переговаривались между собой, обменивались условными сигналами, таким образом обсуждая, отсидеться или атаковать. Поскольку всё вскоре затихло, моррон пришел к лестному для себя выводу, что его оценили как слишком сильную добычу. Скорее всего тварей было не более трех, и они не решились напасть на жертву, классифицированную по их хищным критериям как « противник-самец, вооруженный, видящий во тьме».
Любознательность мучила Аламеза, но никогда бы не смогла взять верх над гласом рассудка и чувством самосохранения. Моррон хотел увидеть, как выглядит враг, и оценить его сильные и слабые стороны в бою, чтобы при следующей стычке, когда он их выследит и на путников нападет целая стая, знать, куда вернее разить превосходящих по численности врагов. Подставлять под удар Ринву, которая оценивалась тварями как « самка», а значит, более слабое существо, Дарк не собирался; лишаться света тоже не хотел, да и сам лезть в лабиринт ходов опасался. Для получения положительного результата эксперимента необходимо было как-то спровоцировать хищников на нападение, выманить их из нор в тоннель. Немного подумав, моррон нашел только один способ. Достав из-за голенища сапога нож, Аламез аккуратно сделал небольшой, но довольно глубокий надрез на мизинце левой руки. Запах крови должен пробудить в хищниках голод и подтолкнуть к нападению, но на деле привел лишь к обратному, весьма неожиданному и досадному результату.
Уши неудачливого экспериментатора пронзил жалобный, противный писк, исполняемый тремя визгливыми глотками; а как только он затих, издалека донеслись топот быстро удаляющихся ножек и звук осыпающихся камней. Исследование провалилась, гипотеза оказалась в корне неверной, но моррон всё же кое-что ценное узнал: «наблюдателей» было всего трое, и этот вид подземных тварей так же боялся запаха крови моррона, как и зверье, обитавшее на поверхности земли.
« Ну что ж… оно и к лучшему, – по-философски невозмутимо отнесся к провалу своего эксперимента Аламез, не торопившийся останавливать всё еще идущую из пальца кровь. – По крайней мере, теперь знаю точно, к нам эти твари не сунутся, наберись в стае даже целая сотня! Хоть выспаться можно спокойно!»