Призраки прошлого
Шрифт:
– Ты его не любишь, – пробормотал Серхио.
Эми покачала головой:
– Нет. Не совсем так. У меня есть повод сейчас к нему относиться недобро и даже в некотором смысле обиженно.
– А ты часто обижаешься?
– Редко. Для того чтобы я обиделась, надо сделать что-то из ряда вон выходящее.
– А он значит сделал?
– А у нас снова допрос: «расспроси Эми о её делах личных?»
– Ты против? – улыбнулся Серхио.
– Если это не будет мешать работе – нет. Если будет мешать – да.
– Ты помешана на
– Я её люблю.
– В чём разница? – недоумённо спросил мужчина.
– В отношении, – Эми, пододвинув в сторону первую папку, начала заносить данные из неё в составленную накануне сетку сводной таблицы. – Если быть точнее, когда ты на работе помешан, то тебе ничего кроме работы не надо. А у меня есть другие интересы. Плюс, помимо этого, различаются последствия. Тот, кто помешан, измождён работой на выходе. А тот, кто её любит, получает удовольствие от того, например, что она сделана и сделана хорошо.
– Мне не понять.
– Возможно, это придёт со временем, – отозвалась девушка.
– Что мы сегодня ищем в этих документах? – спросил Серхио, поняв, что личный ликбез на сегодня закончен.
Перед мужчиной на столе была раскрыта уже хорошо знакомая ему сводная диаграмма, в которой было мало что понятно.
– Момент, когда генерал Власов изменился. Левая колонка – это его поведение до встречи с мистером икс. Правая колонка – после. Мы ищем по этим документам тот момент, когда встреча состоялась.
– Разве можно это определить по эмоционально-поведенческой таблице?
– Можно. Обрати внимание. Нам одна из старушек рассказывала, какой хороший молодой человек, вежливый, умный, помог ей воды в колодце налить и донёс до дома. Это социальный элемент, и он относится в левую колонку. К тому генералу Власову, которого мы не знаем. В правую колонку это не подходит. Власов делал вид, что кому-то помогает, но на самом деле никакой помощи не было. Практически никогда. Мы проверяем именно вот по этим поведенческим аспектам. Ну, и заодно смотрим насколько изменился Власов и нельзя ли сделать вывод, что просто-напросто Власова подменили где-то в середине пути.
– Это сделать невозможно!
– Было бы желание, а возможности для этого найти можно.
– Эми, – Серхио даже забыл от возмущения про свой жуткий акцент. – Слушай, ну, вроде бы умная девушка, а сама не понимаешь, что говоришь! Что значит «подменили»? Как можно вообще подменить человека? Он не игрушка!
– Зато существуют программируемые клоны с вживлёнными психосоматическими матрицами.
– Это незаконно!
– С тем учётом, что тут плелось, о законности тут и речи быть не может. С другой стороны, клоны – стерильны, а вот у Власова есть ребёнок.
– Да?! – изумился искренне Серхио.
Эми с тяжёлым вздохом на него посмотрела:
– Что тебя удивляет?
– Люди, у которых есть дети, занимаются своими делами с осторожностью, стараются держаться как можно дальше от незаконных
– Знал. Но не записал ребёнка на своё имя.
– А деньги?
– Мать ребёнка отказалась их брать, но, насколько мне известно, Власов всё равно создал вклад на имя своей дочери, положив туда очень приличную сумму.
– Это характеризует его положительно.
– Серхио, – Эми оттолкнулась от стола, покачав головой с укоризной. – Ты сейчас витаешь где-то в облаках! По идее, сам должен это хорошо понимать. Или я тебя удивлю? Людей, которые совсем плохие, от начала и до конца – просто не бывает. Не в нашем мире. Даже самый страшный маньяк может любить кошечек и подбирать всех котят, выброшенных людьми умирать. А Власов не был конченым садистом, убийцей, маньяком. Ничего подобного. Он был крепким профессионалом. Он сделал много хорошего и для русского патруля, пока был куратором нашего отдела от военных структур. Он был отличным человеком. Но это не отменяет того, что он стал предателем страны, понимаешь?
– Не очень.
«Менталитет другой страны», – Эми повернулась, глядя на то, как в парке около патруля медленно падают золотые листья. Ветер качал макушки деревьев, поднимал в воздух вихри золотых пылинок и опавших лепестков, мчался по дорожкам и прыгал в клумбы с яркими астрами и георгинами.
А небо в противовес вихрю на земле было серым, нахмурившимся, и казалось насупленным ребёнком, у которого пропала лента, и который вот-вот расплачется.
– Эми?
– А? – девушка повернулась, рассеянно поправила пряди, лезущие в глаза, покрутила кончики в пальцах и потянулась за ножом.
– Стой! – Серхио успел быстрее, мерцнул в джампе, хватая Эммануэль за запястье, сжал. – Ты что творишь?!
– Я? – взглянув на нож, словно впервые его увидев, девушка отложила его в сторону, виновато улыбнулась. – Волосы мешали, думала, что быстрее будет их отрезать.
– Послушай. Ты можешь взять пару дней отгулов? Тебе надо развеяться, отдохнуть. Ты на привидение похожа!
– Я только вышла с отпуска, – Эми осторожно разжала мужские пальцы на своём запястье. – Со мной всё нормально, правда. Это так, временное помутнение.
– И часто оно у тебя так? – далеко Серхио не ушёл, сел на край стола напарницы, разглядывая её лицо.
– Нет.
– Что нет?
– Не часто.
– Ты в этом уверена?
– Если ты сейчас на западный манер предложишь мне обратиться к психологу, я устрою тебе визит к травматологу, – рассердилась Эми.
Серхио рассмеялся и переместился обратно за свой стол, подняв руки:
– Даже не думал. Кофе попьём? Да займёмся делами.
– Согласна. Ставь чайник, – кивнула девушка, потянулась к нижнему ящику своего стола, где прятала сладости, и застыла на середине движения. Они же закончились. И шоколадки, не очень ей любимые, и рассыпчатое печенье, и даже рогалики!