Призраки рядом с тобой
Шрифт:
— Стой, Барышева, обожжешься!
— Надо взять крест.
Но сделать это было невозможно — пожар набирал силу. Мы едва успели сбежать вниз по винтовой лесенке, как стропила башенки обрушились, и в спины ударила волна раскаленного воздуха.
— Пожар! Все вниз! — орали мы, проносясь по лестницам горящего дома
По пути к нам присоединилась перепачканная грязью Танька Панкратова, а этажом ниже — Акулиничева вместе с Ивойловым, который, завершив свои дела, успел прийти ей на помощь. Логинова поджидала внизу, у подъезда. Скрестив на груди руки, она по-наполеоновски наблюдала за пожаром.
—
Утомилась она сильно — лицо и руки были в крови, свитер порван, а волосы всклокочены и осыпаны толстым слоем бурой пыли.
— Да, Акулиничева, твой балахон приказал долго жить.
Та охнула:
— Меня же мама убьет! Она покупала его в Москве, в бутике "Кензо". Это вам не подделка с рынка.
— У наших родителей найдутся и более серьезные поводы для детоубийства, — заметил Ивойлов, — теперь по домам?
— В принципе, все свободны, — произнесла Логинова, — но лично я еду в Алексино. Барышева, должно быть, составит мне компанию, если, конечно, ей не плевать на просьбу Незнакомца.
Я не успела ответить, заговорил Толкачев:
— Снявши голову, по волосам не плачут. В Алексино, так в Алексино хотя не понимаю, зачем туда ехать, сестренка.
— По дороге расскажу. Который теперь час?
Петька посмотрел на часы:
— Если поторопимся, успеем на последнюю электричку.
Упомянутая в разговоре электричка вновь вернула к загадочным словам Сергея Ивойлова. Что ждет его нынешним летом? Может ли пророчество потерять силу вместе с исчезновением Прохода во вселенную Зла?
— Не отставай, Вика! — донесся голос Светки Акулиничевой.
Я прибавила шаг. Мы благополучно добрались до вокзала и успели сесть в поезд за пять минут до его отъезда. Дорога до Алексино оказалась утомительной. У меня разболелась голова, хотелось спать, но уснуть не удавалось. Против волн перед глазами вставали картины пережитого, отгоняя подкрадывающийся сон. Остаток ночи мы провели на алексинском вокзале. Время коротали в туалетах, смывая копоть и кровь, приводя в порядок перепачканную одежду. Незадолго до рассвета мы направились к графской усадьбе. По дороге я рассказала, как мы с Петькой заблудились, удирая с кладбища, и эта история послужила поводом для шуток и смеха.
Перед входом в "садово-парковый комплекс усадьбы графов Вольских" Логинова долго рассматривала стенд со схемой парка Обнаружив под номером 27 упоминание об античной беседке, она перелезла через низенький заборчик и двинулась вперед, увлекая за собой всю компанию. Мы долго бродили по заснеженным аллеям, пока Зизи не указала на несколько невзрачных камней, торчащих из сугроба
— Возможно, это она.
Снег пришлось разгребать руками, но энтузиазм успешно заменил лопаты, и вскоре пол беседки был расчищен. Задело взялась Логинова. Опустившись на колени, она начала простукивать плиту за плитой. Собравшись в кружок мы наблюдали за ее действиями. Одна из плит привлекла внимание Зизи, и она простучала ее тщательнее других. Потом извлекла из рюкзака стамеску (надо же, она все предусмотрела заранее!) и начала расковыривать пол беседки.
— Мужчины, помогите.
Мужчины —
***
Не думала что когда-либо вновь вернусь на это кладбище. Город мертвых дремал. Его покой еще не нарушили скорбные процессии и толпы праздных туристов. Блестел чистый, не заклейменный следами снег, сияли золотые купола церкви, и только вороны нарушали безмолвие старого кладбища, с громкими криками перелетая с ветки на ветку. Дверь в храм была не заперта, я приоткрыла ее и увидела огоньки лампад, золото иконостаса, темные, суровые лики… Сейчас возникнет какая-нибудь тетка, обзовет непотребной девчонкой и выставит прочь.
— Ребята, что вы стоите? — поинтересовался подошедший к крыльцу рыжеватый парень. — входите, не бойтесь.
— Вид не соответствует. Шуганут. Однажды меня уже прогнали.
— Главное, чтобы душа соответствовала. Какое дело привело вас сюда?
Сама не знаю почему, я разоткровенничалась:
— Мы должны похоронить одного человека, только тогда его душа обретет покой. Он умер более ста лет назад, я даже не знаю его имени, к тому же он, кажется, был католиком, но последняя воля Незнакомца — похоронить его прах рядом с могилой Софии Вольской. Боюсь только — она неисполнима. В такую дикую историю никто не поверит.
— Он хотя бы не был самоубийцей?
— Судя по всему, его убили. Вообще-то он мой прапрадедушка.
— Хорошо, я сделаю все, что нужно, — с этими словами парень скрылся в церкви.
Тут только я сообразила с кем разговаривала. Немного помедлив, оробевшие, мы вошли в храм. Признаюсь, никто из нас не разбирался в тонкостях церковной службы, но происходящее произвело на всех сильное впечатление. Впервые за много дней тревога оставила меня, и пришел покой. Когда отпевание кончилось, мы вместе с батюшкой отправились к могиле Вольской. Мне пришлось идти первой, прокладывая дорогу сквозь сугробы. Миновав плачущего ангела, я приготовилась продемонстрировать необычную пальму, но на фоне неба вырисовывались только голые кроны кленов и берез. Потом мы увидели осколки статуи и оплавленный бронзовый пенек Петька констатировал:
— Смотрите, сюда тоже ударила молния.
— Мы поставим здесь крест, — сказал батюшка.
Мальчишки взялись за лопаты. Вскоре священник ушел, оставив нас одних. Было светло, празднично, как-то необычно чисто и одновременно немного тоскливо.
— Послушайте, мы забыли про цветы, — засуетилась Панкратова, — давайте купим большой букет белых лилий, это так романл1чно.
— Лучше — хризантемы, — перебила ее всезнающая Акулиничева. — В Италии их считают цветами мертвых.