Призраки живой планеты
Шрифт:
– Дед сел на стул, взял в руки швабру, — продолжает Валентина Ивановна, — и тут с него стала слетать шапка, а потом он и вовсе чуть не упал, потому что у стула треснула ножка. Тогда он не выдержал и говорит: "Я так больше не могу, поехали на вокзал ночевать".
На вокзал не поехали, ведь время — три часа ночи. Несколько раз упала вешалка, разбилось зеркало, со стены сорвался ковер…
Утром все прекратилось. Я отправила ребят в школу, прибралась, полы помыла.
Вздохнула с облегчением. Слава Богу, затишье! Ребята пришли со школы, я их едва успела покормить, как опять началось. Слышу — звон, гляжу — люстра
Тут стол начал вибрировать. Мы с ней вдвоем его держим. Я спрашиваю: "Что делать?" Она отвечает: "Уезжать нужно отсюда, иначе все будет здесь перебито".
Тут свекровь приехала, прошла на кухню и кричит: "Валя, холодильник!" Гляжу, а он качается из стороны в сторону. Начали его втроем удерживать, а в это время в большой комнате стол опрокинулся на бок. Ну, что тут делать: в одном месте кончается, в другом начинается. Так и бегаем из кухни в комнату. А тут из коридора сапог вылетел — и в плафон — раз!.. — и лампа вдребезги. Я, как в трансе, беру совок и давай подметать. А соседка опять говорит: "Валя, уезжай, иначе "Он" у тебя все перебьет".
И мы собрались уезжать. Отец уже стоял внизу, на улице, а я то брюки забыла девчонке, то деньги… Вдруг "Он" меня в спину ударил. Я говорю: "Ухожу, ухожу!" Смешно, конечно, а что делать? Выгоняет, выживает…
– Скажите, пожалуйста, Валентина Ивановна, кто побывал у вас из официальных лиц? Участковый… Кто еще? — Сотрудники из милиции, несколько человек.
– При них что-нибудь было? — При них стаканы летали.
– Врач пытался вас осматривать? — Меня психиатр смотрел в 66-м отделении милиции, они его вызвали. Спрашивал не "рехнулась" ли я? Никто не верит… Глупейшая история. Ну что, в самом деле, мы сами себе устроили этот погром? — Вам психиатр что-нибудь сказал? — Сказал, что Юра, мол, у вас серьезно заболел, что его нужно показать психоневрологу.
– Куда-нибудь ходили еще? — В церковь, по совету свекрови.
– А с кем разговаривали? — Со священником…
– Ну и что он сказал?.. — Ничего путного. Все, мол, бывает. Бывает и хуже! Что он еще скажет?" Я потому так подробно привожу эту запись, что в ней с документальной точностью восстанавливается трагическая картина событий. Семья С. попыталась сбежать от взбесившегося невидимки к родственникам, проживающим в Подмосковье в совхозе "Коммунарка". Но тщетно. Чудеса последовали за ними и туда.
Рассказывает Мария Ивановна, 70 лет, пенсионерка. Расшифровка с магнитной ленты с незначительными сокращениями: — Я приехала в Измайлово и говорю снохе: "Валя, перебирайтесь к нам в "Коммунарку". Собрали ребят и поехали. Сначала все было ничего. Часа два прошло. И тут половник как грохнет на пол в кухне! Потом начали тарелки летать — из кухни и прямо сюда, в коридор.
– На кухне в это время никого не было? — Нет, никого не было.
– Свет горел? — Везде горел, всю ночь везде горел.
– Во сколько все это началось? — Часов с семи вечера. Когда мы легли с Юрочкой спать на диване, он говорит: "Кто это меня, бабушка, царапает?"
А утром стиральную машину начало бить. Несколько раз "Он" поднимал ее и бросал, поднимал и бросал.
– Это в ванной было? — Нет, в коридоре. И соседи все это видели, и милиционер… Потом начали люстры летать.
– Как летать? — Шатается, шатается — и раз… посыпались плафоны. Дед опять вызвал милицию.
Они все тут осмотрели и ушли. К нам как будто бы даже с Петровки приходили и еще из каких-то учреждений. И тут как раз холодильник упал, бросил "Он" его.
Стол тоже упал. Там у меня крупа была — вся просыпалась. Потом шкаф стал трястись в соседней комнате. Ну, милиция ходит, смотрит, и еще какие-то ученые…
По ним видно — ничего не поймут… На ночь оставили у нас милиционера ночевать. Все было тихо, слава Богу. А наутро начал опять кидать тарелки, да банки пустые.
Компот у меня стоял на кухне — разбил. И варенье тоже разбил.
Пришел сосед посмотреть. А "Он" начал в него картошкой бросать.
– Попал? — Еще как. Сосед на диване сидел, а "Он" из коридора, где у нас корзина с картошкой стояла, начал в него кидаться. Сосед, конечно, испугался и бежать. Потом "Он" и в нас начал кидать. Я взяла корзину и вынесла на лестничную площад ку. Тогда "Он" начал посуду бросать.
– А вы видели того, кто все это делал? Рука какая-нибудь или что-нибудь еще? — Ничего не видели. Кто-то берет, бросает, а кто — неизвестно. Потом "Он" взял вот эту табуретку и ударил в зеркало… Разбил, конечно, а табуретку аккуратненько поставил на место. Вот так бросался, кидался, бил все, а кто — мы и не знаем… Решила отварить макарон — ребят накормить. Мы уж на кухню давно не ходили, боялись. А "Он" взял кружку со стола и с силой по холодильнику — бах! — А вам не доставалось от него? — Мне досталось, и деду моему. Его по голове ударило, а меня по плечу.
– Больно было? — Больно. Когда шкаф закачался и я стала вынимать посуду: ведь жалко же, разобьется — "Он" и ударил меня. Тут как раз участковый у нас сидел. Шкаф-то качается и качается. Он говорит: "Что ты его держишь, упадет, что ли?" Я только отошла, а шкаф как грохнется!" События эти закончились печально. Общественность почему-то решила, что причиной "чудес" является Юра. Никто не подумал о том, что мальчику просто не под силу двигать холодильники, ронять шкафы, крушить мебель, что чудеса происходили и в отсутствие детей… Впрочем, наверное, кто-то и подумал об этом, но промолчал. Ведь если не Юра, значит, загадочный невидимка? А в это так не хотелось верить некоторым взрослым. И мальчика упекли в "психушку"…
Но события в Измайлове и "Коммунарке" словно открыли какой-то неведомый шлюз: невидимки стали появляться все чаще, порой бушевали в двух-трех местах одновременно. Может быть, наиболее ярко и впечатляюще проявились они в марте 1987 года, в деревне Никитское Клинского района Московской области.
В частном доме, где без особых забот проживали дед Рощин, жена его Анна Петровна и внук Алеша двенадцати лет, развернулись весьма неприятные для стариков и для мальчика чудеса. Сперва ни с того ни с сего в доме повыбивало все пробки. Электросчетчик, как будто взбесившись, накрутил старикам за какие-то недели 43 рубля. Прежде они никогда не платили за свет больше трех полтинников в месяц.