Призраки знают все. Рукопись, написанная кровью (сборник)

Данилова Анна

– Ты очумела, что ли? – Улыбка так и не сошла с пока еще сохранявшего счастливое выражение лица Раисы. И черные глаза ее продолжали гореть в ожидании немыслимой порции новых радостей. – Кто тебе это сказал? Кто его видел с этими чемоданами?

– Моя подруга, она работает на вокзале, в буфете. Она сама обслуживала его, она его хорошо знает, была с ним знакома еще раньше… Короче, была она с ним в свое время, еще до тебя, поняла?

– Это она из зависти… – Уголки губ Раи стали опускаться. Ей было неприятно услышать, что у Василия, ее жениха,

возлюбленного, до нее кто-то был. Хотя, конечно, был, она же взрослый человек и должна понимать такие вещи, тем более что он – зрелый мужик. Просто они с Васей договорились никогда не вспоминать о своих бывших. Так им было спокойнее, удобнее.

– Что же это, он – и с буфетчицей? – Она презрительно раздула ноздри.

– Думаю, тогда она еще не была буфетчицей, она же не родилась на вокзале! И у нее была своя молодая жизнь. Думаю, у них случился роман, когда ей только-только исполнилось восемнадцать. Она была очень красива, наивна, и все такое… Испортил ее твой Василий – да и бросил, потому что жениться он тогда не собирался.

– Понятно… Значит, она, узнав, что он женится на мне, решила выдумать эту историю о том, что он куда-то уехал?

– Да очнись же ты!!! Приди в себя! – вдруг закричала на нее Люба, схватив Раю за руку. – Говорю же: это чистая правда. Уехал твой Василий! И, похоже, навсегда! Я ведь была у него дома, вернее, в его доме, разговаривала с соседями… Соседом. У него есть старик-сосед, я позвонила ему, когда твой Вася мне не открыл (я же приехала, чтобы все проверить, мне тоже не хотелось думать, что Василий так подло с тобой поступил), и спросила его – где, мол, Василий? И сосед спокойно отвечает – Василий уехал в Москву! У него там невеста, жениться он надумал! Но, поскольку едет он в неизвестность и сильно волнуется (это его, соседа, слова), он оставил ключи от своей квартиры, чтобы старик присматривал за ней, поливал цветы.

– Да там только фикус один, – зачем-то вспомнила Рая. – Чего ради его поливать-то?

– Ты пришла в себя? Ты поняла, что произошло?

– Ты сказала, что Василий уехал. Но этого просто не может быть! Мы же с ним сегодня были в свадебном салоне и купили вот это платье… Мы были счастливы. Он любил меня – всегда, и я это чувствовала… Он любил меня! А ты, ты… Ты всегда мне завидовала, и ты все это придумала, этого не может быть, понимаешь, потому что не может быть никогда!!

– Ты… поплачь…

– Уйди с глаз моих! Ну почему, почему люди такие завистливые!

Раиса вдруг заметалась туда-обратно, забегала по квартире, схватила сумку, открыла шкаф, достала кофту и, пробормотав: «Вечером будет холодно», – кинулась к дверям. Потом, словно вспомнив, что она не одна, нашла помутневшим взглядом Любу:

– Поехали вместе. И ты убедишься, что он дома. Сидит себе, пьет пиво перед телевизором… Сегодня же футбол! Он сам мне сказал, что мы не сможем сегодня встретиться из-за футбола. Что ты стоишь? Ты на машине? Поехали!!!

На лестничной площадке дома,

где проживал Василий, пахло кошачьей мочой и тушеной капустой. Раю затошнило. Но она все равно продолжала упорно стоять перед дверью, уперевшись указательным, уже побелевшим, пальцем в кнопку звонка, словно этот звонок мог выдержать весь ее вес.

– Вася, открывай! Вася! Ну?! – Она уже не могла сдерживать рыданий.

Когда же на лестничную клетку вышел сосед, бледный старик в синем шерстяном джемпере – несмотря на жару, – и сказал, что Василий уехал в Москву и нечего звонить, с Раей и вовсе случилась истерика. Она сначала сползла по стеночке вниз, а потом заколотила по штукатурке кулачками.

Люба с трудом подняла ее и, пробормотав удивленному, потрясенному всем увиденным и услышанным старику что-то вроде: «Извините нас, она – брошенная невеста, у нее через три дня должна была состояться свадьба», – не дожидаясь реакции соседа, вывела находившуюся в ужасном состоянии Раю из подъезда на улицу.

В машине она рыдала пуще прежнего. Просто-таки голосила, извивалась на заднем сиденье, словно пытаясь найти такую позу, такое положение тела, при котором мысли о бросившем ее женихе оставят ее воспаленные мозги. Потом внезапно выпрямилась и схватилась за голову.

– Люба, скажи мне, какой смысл было ему тогда тратиться на это платье?!

– Мужики все – сволочи, разве ты не поняла этого на моем примере? И хотя меня жених не бросал – Андрей вообще не успел стать моим женихом, так, поматросил и удрал, – все равно их суть видна с первого взгляда! Держись, подружка, держись. Нельзя так убиваться, ну не стоит он того! И пусть ты сочтешь меня циничной, но цинична все-таки не я, а твой Василий: представь себе – он купил тебе это платье, чтобы оно у тебя просто было. На будущее, понимаешь? Или же ему хотелось порадовать тебя перед…

– …смертью… – мрачно пошутила, глотая слезы, Рая. Тушь размазалась по ее лицу, смешалась с помадой. Волосы торчали в разные стороны. На нее больно было смотреть.

– Говорю тебе, надо успокоиться. Ты же не хочешь умереть? Слушай, вот что я тебе скажу! Помнишь, как мне было плохо, когда меня Андрей бросил? Думала – руки на себя наложу. И что ты мне тогда сказала? Держись, подруга! Вот и я тебе сейчас говорю то же самое – держись! Невозможно было бы жить на земле, если бы каждая брошенная женщина уходила из жизни. Тогда и женщин бы совсем на свете не осталось, согласна?

– Но как жить, Любаша, как?! Я же так любила его, так любила… Да я готова была ему шнурки на ботинках завязывать, лишь бы он был рядом… Для меня это было бы счастьем!

– Прекрати! – цыкнула на нее Любаша, не отрывая взгляда от дороги. Машина набирала скорость, они выехали на центральное шоссе города. – Вот еще – шнурки она ему, видите ли, собиралась завязывать! Ну нельзя же так! Вспоминай – что было у вас с ним, анализируй и думай – а нужны ли нам вообще мужики? Подонки, гады, ненавижу!!!