Призвание Рюрика. Посадник Вадим против Князя-Сокола

Седугин Василий Иванович

– Жизнь приучила меня к осторожности. На моих глазах из-за мелкого, глупого расчета погиб отец. Потом из-за доверчивости к другу, герцогу саксонскому, страна была завоевана противником, и понадобилось много, слишком много крови, чтобы освободить ее. Потом меня предал дядя, человек, который годами жил рядом со мной и моими родителями, которому мы все доверяли и верили. Он отнял у меня престол, изгнал с родины, и я стал скитальцем… Сейчас мотаюсь по морским просторам, беспощадно мстя исконным врагам – саксам и данам. Я воюю и постоянно

ожидаю, кто и с какой стороны нанесет мне внезапный удар.

– Но почему бы не вернуться в отчизну и не попробовать отобрать княжескую власть? – все же решился задать вопрос Азар.

– Дядя свергнут и убит. Сейчас ободритами правят мои братья. Им я не нужен, они против моего возвращения. Зачем мне смута и война среди ободритов, людей моего племени? Чтобы саксы и даны воспользовались случаем и захватили наши земли? Нет, на это я никогда не пойду! Пусть будет так, как есть.

Помолчали. Шуршала за бортом вода, изредка пролетали чайки, садились на рею, отдыхали, чтобы вновь улететь в морские просторы.

Наконец Азар спросил:

– Как давно, князь, пришлось тебе в последний раз встречаться со своим дедом?

Рюрик вновь метнул на Азара жесткий взгляд, немного подумав, ответил:

– Давно. Еще в детстве…

И – без перехода, ощерив крепкие зубы:

– Думаешь, не хочется завернуть в Новгород и повидаться со своим дедом? Но я достаточно нахлебался разного рода предательств, повидал много вероломства, стал мнительным и подозрительным. Я боюсь, что мое появление в вашей стране вызовет всевозможные слухи и опасное для моего деда брожение. Надо ли ему, и мне, и всем вам, новгородцам?

Вдруг Рюрик как-то сник, проговорил устало:

– Иной раз кажется, что мое пребывание где бы ни было несет только беды и несчастья. Поэтому и боюсь появляться у деда в Новгороде. Единственно, где мне везет – это море. Наверно, судьба мне определила жить и умереть в этих необъятных просторах. Я здесь владыка и повелитель, здесь мне все подчинено, кроме стихии. В море я не чувствую усталости, не испытываю тоски по берегу, как мои соратники. Я бы безостановочно мотался по морям, не сходя на землю. Я стал жителем моря.

«Нет уж, мне такая судьба не по нутру, – думал Вадим, слушая Рюрика. – Хлипкое суденышко, которое постоянно болтается по воле волн, – какое это обиталище? Я люблю земную твердь, надежную основательность, чтобы ноги попирали прочную основу».

Он потерял интерес к разговору князя и купца и ушел на свою лежанку. Не думал, не предполагал тогда Вадим, что через много лет на узенькой дорожке придется ему встретиться с Рюриком в кровавой борьбе за власть в Новгородском княжестве…

По возвращении в Новгород он нанялся в одну из промысловых партий купца Азара и отправился в леса далекого Двинского края.

V

Минуло шесть лет. Ранней весной возвратился Вадим в стольный город. После долгого отсутствия все казалось

необычным: удивительно высокими представлялись дома и терема, яркими и сочными красками пестрели одежда и обувь людей, а девушки поражали чарующей, волшебной красотой, от них невозможно было оторвать взгляда. Голова его слегка кружилась, будто от хмельного напитка. Он шел по улице и беспричинно улыбался.

Дома все побросали дела, стали обнимать его, а потом принялись собирать стол. Прибежали соседи, родители поставили угощение, начался пир. Народ все прибывал, Вадиму показалось мало хмельного, он подозвал младшую сестренку Живану, приказал:

– Бери одну подводу с пушниной, веди к купцу Велезару, попроси его купить. На выручку будем потчевать гостей.

– Нельзя торговать по пьяному делу, – рассудительно ответила Живана. – Обманет купец, обязательно проведет. Проспишься за ночь, а завтра сам отвезешь товар на рынок, возьмешь хорошую цену.

Но хмель ударил в голову Вадима. Он забыл, о чем думал в лесу, как зарекался не пить и не гулять, а собирался на привезенную пушнину купить торговую лавку и заделаться предпринимателем. Все это было забыто, как у всех возвращавшихся из леса; хотелось пить, гулять и угощать других.

– Исполняй, что приказал старший брат! – набычился Вадим. – Ради чего я шесть лет пропадал в лесах и кормил комаров? Хочу гулять!

Пушнина была продана, на двор привезли бочки вина и пива, пир продолжился с удвоенной силой.

– Вадим, друг сердешный! – пробивался с бокалом вина к нему одногодок Крутояр. – Как мы с тобой бились против торговых! Как мы их укладывали рядами, как в поленницу дрова. Давай выпьем за былые победы!

– Вадим, силач ты наш прославленный! – кричал ему с другой стороны какой-то мужичишка, которого Вадим не мог вспомнить. – Пропадаем без тебя! Побеждают нас барышники, совсем одолели, спасу нет!

– Не может того быть! – грохнул кулачищем по столу Вадим. – Чтобы дельцы побороли мастеров! Ни в жисть не поверю!

– Так оно, так, Вадим! – выходил из себя третий мужчина, кажется, из соседей. – Как Масленица, так не только прогоняют нас с площади, но сквозь наши улицы гонят до самого до конца! Плохи наши дела!

– Побивают нас! Бессильны мы без тебя, Вадим! На тебя вся надежда! – неслось со всех сторон.

– Завтра же пойду на круг, и мы покажем торговцам! – горячился Валим.

– Через неделю начнется Масленица, – говорил какой-то голос возле его уха. – Тогда и двинем дружно на площадь!

В первый день Масленицы с раннего утра возле дома Вадима собралась большая толпа. Его выход встретили восторженным ревом, окружили, подняли на руки и понесли на площадь. Там уже ждали бойцы торговых улиц. Перед ними важно прохаживался здоровенный парень, вызывал желающего на поединок.

Вадим снял полушубок, на него положил шапку, засучил рукава, сказал ему:

– Бей первым.