Призванная быть любимой
Шрифт:
Я воровато огляделась: все мужья спят. Немного смутившись, не удержалась и дотронулась до головки, слегка её пригладив. Шайш, видимо, на чистых рефлексах, схватил меня за руку и открыл глаза, спросонья не понимая, что происходит.
Никогда раньше мне не было так стыдно, и я покраснела до кончиков волос. А он улыбнулся, притянул мою руку ещё ближе и начал двигать ею по своему члену, прикрывая глаза от удовольствия. Мне было стыдно, но возбуждение Шайша снесло мне крышу – иначе зачем я, высвободив запястье из пальцев мужа, начала сама
Я сдавила пальцы в кольцо, едва охватывая его ствол, двигала рукой, а большим пальцем гладила головку, слегка надавливая на уздечку. Шайш тихо застонал. Я положила палец другой руки ему на губы, призывая молчать, и муж неожиданно начал посасывать мой пальчик, а наглый хвост, протиснувшись между моих ног, скользнул между уже мокрых складочек и начал тереться о мою чувствительную горошинку.
Меня как будто прострелило током удовольствия, никогда раньше не чувствовала такого возбуждения. Может, это тело более чувствительное? На лице у нага была такая эйфория, что я решилась на ещё более безумный шаг: наклонилась и, облизнув головку, взяла её в рот.
На вкус муж был пряным, солоноватым и горячим. Я, двигая языком, обвела вокруг головки, погладила расселинку и, ритмично двигая рукой, втянула в себя его насколько смогла, отчего тело мужа выгибалось и дрожало крупной дрожью.
В это время его хвост такое вытворял с моими складочками, что мир взорвался самым острым оргазмом, который я когда-либо испытывала. Не выдержав силы удовольствия, я застонала прямо в член Шайшу. От вибрации моего голоса наг излился мне в рот с придушенным криком. После змей притянул меня в объятия и поцеловал очень нежным и тягучим поцелуем.
Я медленно приходила в себя и заливалась краской самого всепоглощающего стыда, на который была способна. Мало того, что мне было неловко перед Шайшем за то, что полезла его трогать, так ещё и все остальные давно проснулись и смотрели на нас.
Жесть!!! Я закрыла своё красное лицо ладошками и застонала от досады. Было так неловко, что хотелось расплакаться. С каких пор я стала нимфоманкой, делающей минет одному малознакомому мужчине в присутствии ещё пятерых? И я решила сбежать в ванную комнату, не прощаясь, по-английски, пока все ошарашенно молчат.
Но мне не дали. С другой стороны кровати меня перехватил Ворс, обнял и начал гладить по волосам и спине, успокаивая.
– Ну ты чего, малышка? Всё же хорошо. Почему ты стыдишься? Ты такая красивая, нежная, страстная. Мы рады, что твоя чувственность просыпается с нами. Нам понравилось то, как ты ласкала Шайша. Мы тоже хотим твоей нежности, но подождём, когда ты захочешь приласкать нас сама, – хриплым голосом утешал меня Сероглазка.
Посмотрела ему в глаза – не смеётся. Смотрит ласково и нежно, хотя лёгкие бриджи на нём натянуты нехилым бугром от возбуждения.
– Я не понимаю себя, – тихим дрожащим голосом говорю, пряча взгляд. – Для меня такое поведение – это невозможно: так ласкать одного мужчину в присутствии
– Глупенькая, – перехватил меня у Ворса Соаш. Поцеловал моё лицо, шейку, руки. Спину целовал Алексет, ножку Дейшир. – Мы все по-хорошему завидовали брату, мечтая, что нас ты тоже заметишь. Но и оттого, что можем смотреть, как ему хорошо, получили удовольствие. Не лишай нас его, – промурлыкал белый наг.
От поцелуев опять кружилась голова, а тело подбивало на новые подвиги. Разум слабо протестовал, но сдался под напором ласкающих со всех сторон рук и губ. И я сама потянулась с поцелуем к Соашу. М-м-м… какой он сладкий. Мои наглые ручонки уже потянулись к его паховым пластинам, но со стороны подушек послышалось жалобное и громкое "мяу". Да, облом!
Ну вот, я опять забыла про малыша Сириуса.
Мужчины хрипло рассмеялись.
– Беги, малышка, а то не отпущу, – прошептал мне прямо в губы Соаш.
Дейшир подхватил Сириуса на руки и унёс в корзинке, а я смылась в ванную комнату.
Пока купалась, более или менее успокоилась. Хотя чувство стыда никуда не ушло, но теперь к нему примешивалось какое-то дикое возбуждение и адреналин – как в детстве перед прыжком с тарзанки.
Мысли метались от «хорошо же», до «какой ужас». С одной стороны, Богиня дала точно понять, что другого выхода, как принять обстоятельства и полюбить своих мужей, у меня нет. Ведь я хотела их получше узнать… и что, узнала? Опять же, детей среди нас нет, а спать рядом с красивыми мужиками, знать, что кроме меня у них никого не будет, видеть их желание и игнорировать своё просто невозможно, но ведь не шестеро же сразу?
С другой стороны, я думала знакомиться с ними по одному и сама же отмела эту мысль как неудачную. Так ни к какому выводу прийти я и не смогла, поэтому решила, что ничего сама делать не буду. Они так живут. Пусть они и решают.
Когда вытиралась местным полотенцем, обнаружила на шее хрустальный кулон в форме слезы и вспомнила вчерашнюю попойку с Богиней. И снова пришла в ужас. Я вчера обнимала БОГИНЮ, пила с ней вино и, похоже, уснула на алтаре. Долго думала, говорить ли об этом мужьям, но решила не торопиться.
Во-первых, могут не поверить, а выглядеть большей дурой, чем я есть, не хотелось. Во-вторых, что это изменит? Лира говорила, что наги и люди должны были не просто создать семьи, но полюбить друг друга, и раз за такую прорву лет такого не случилось, то сейчас от этого знания навряд ли что-то изменится, а говорить о любви к своим нагам я не готова.
Вышла из ванной комнаты я опять в полотенце и с красной от стыда моськой. Мужчины встретили меня с хитрыми улыбками. Рей подал наряд, а я, схватив свёрток, снова смылась одеваться.