Призыв - дело серьезное. Ошибка в ритуале
Шрифт:
Фамилиары переглядываются.
— Пр-р-робуй! — отвечает за всех ворон.
Обрадованная, что удалось выработать хоть какой-то план, подскакиваю и несусь к выходу.
— Сколько времени? — стоя на пороге, оглядываюсь на часы. — Нет, уже слишком поздно.
— Перевалило заполночь, — подтверждает мои сомнения Гелла.
Коридоры уже наводнили зловредные йархи и всяческие духи, которыми полнится академия Шан-Дарах. Любая отлучка может закончится весьма неожиданно. И если не в лазарете, то где-нибудь в катакомбах у некромантов.
— К тому же я не знаю, где живет Арес.
Представив, как брожу по мужскому крылу, выспрашивая у нечисти, где комната симпатичного новичка, нервно смеюсь.
— Переспи, — пробивается сквозь раздумья голос Эллы.
— Что?! — возмущаюсь такому совету.
— Переспи с этой мыслью, Ирис, — повторяет фея.
Ааа, вон она про что. Вездесущий! Что у меня сегодня за мысли?
— Утр-р-ро вечер-р-ра мудр-р-ренее, — каркает Птиц. — День выдался непр-р-ростым, Иррис, а завтра тебе рано вставать на занятия. Ложись-ка!
Не спорю. Усталость наваливается пудовыми мешками на плечи. Голова гудит точно колокол от такой перенасыщенности событиями. Едва хватает силы воли, чтобы не уснуть сразу, а умыться и призвать парочку бытовиков, чтобы убрали устроенный Аресом бардак. Засыпаю моментально.
— Ир-р-рис! Пр-р-росыпайся! — треском рвущейся ткани врывается в сознание голос фамилиара.
Мне снится сон, что плыву по небу на хлопковом облаке, и в этот миг оно распадается на отдельные коробочки. Потеряв опору, со свистом лечу вниз — прямо на острые пики горных вершин, зловеще поблескивающие ледяными шапками.
И открываю глаза в своей кровати.
— А! Что? Кто? — подскакиваю, осознаю. Падаю обратно на подушки. — Сколько времени, Птиц? — интересуюсь вяло.
Глаза совершенно не желают открываться. И чувство такое, будто встала слишком рано.
— Пор-р-ра подниматься! Ты совер-р-ршенно забыла пр-р-ро экзамен! — бодро отвечает самопризвавшийся фамилиар.
Его крик производит на меня эффект проигрыша в игре «Кантё»*(любимая игра детей с восточных островов). Подскакиваю с постели так же бодро и некоторое время мечусь по комнате. Затем останавливаюсь и провожу в уме несколько несложных подсчетов успокаиваясь.
Времени, чтобы собраться, еще предостаточно. «Добрый» Птиц разбудил меня на целый час раньше, чтобы успела подготовиться.
— Экзамен так экзамен. Сколько их у меня уже было, чего переживать-то? Я же Ирис Кроу, и я — лучшая призывательница на факультете. Вон и Маклюс подтвердит.
Воспоминание о вчерашней победе горячим шоколом греет душу. Именно дуэль стала настоящим экзаменом, вряд ли наставники придумают для адептов что-то столь же убийственное.
Ворон чистит пёрышки с таким рвением, будто бы разумный сгусток темной энергии, вроде него, и правда в этом нуждается.
— Что, и повтор-р-рять ничего не будешь? — с подозрением интересуется он.
— Неа, — расслабленно мотаю головой и улыбаюсь.
Невероятное
Осталось ведь совсем немножко, и диплом у меня в кармане. А с ним — и новый этап в жизни. Свобода и независимость. Достаток. Уважение. Признание.
Грежу, как устроюсь на работу во дворец. Меня обязательно возьмут, в этом я не сомневаюсь. Они же не дураки, чтобы разбрасываться такими талантливыми магами? А как будет рада тетушка Марджери, когда я преподнесу ей такой сюрприз! Она всегда повторяет, что я должна хорошо учиться, чтобы получить то, что заслуживаю, а не прозябать в безвестности.
Собираюсь не спеша, почти не нервничая. А чего переживать? Теория призыва — наш профильный предмет — уже сдана на отлично еще две недели назад. Сегодня только практика. Но после вчерашнего мне ее просто обязаны автоматом зачесть.
В гостиной меня встречает Гейл, одетая в идеально сидящую форму, и с такими гладкими волосами, что обзавидуешься. Я-то свои кое-как смогла расчесать и уложить так, чтобы не слишком сильно топорщились.
— Чистой ауры! — традиционно здоровается проклятийница. — Завтракать идем?
Надо сказать, предложение не совсем обычное. Утро Гейл предпочитает проводить в одиночестве. Даже сидит за отдельным столом. Говорит, что с утра особенно чувствительна к любым эманациям. Хотя бывают исключения, и мы завтракаем вдвоем. Или вчетвером с парнями.
— И тебе чистой ауры, Гейл. С удовольствием! — улыбаюсь подруге.
— Какое-то у тебя настроение сегодня подозрительно хорошее, — глядит та над оправой очков. — Вчера ночью ты заявилась ко мне перепуганной и растерянной, — смотрит вопросительно.
Жму плечами. Подруга кивает и стойко молчит целых две минуты, пока идем по мощеной камнем дорожке к приземистому зданию столовой. По пути встречаются бледные, взъерошенный адепты с нашего потока. Круги под глазами выдают бессонную ночь, которую они провели за повторением конспектов. Здороваемся сами, отвечаем на приветствия.
— М-да, перед смертью не надышишься, — констатирует Гейл, припомнив любимую поговорку Гаса.
У двери столовой она все-таки спрашивает:
— Ирис, ты ничего не хочешь рассказать? Откуда тебе знаком это боевик. Арес Дарро, — словно пробуя, катает на губах имя демона. — Вы так бесстыдно целовались на арене.
— Так вышло. Я пообещала поцелуй, если выиграю.
— Так вот чего он так торопился. Думала ноги переломает, когда прыгал. И где вы с ним познакомились?
И что мне отвечать на такие вопросы?
— Да так. Ездила домой на выходных, там и познакомились. Случайно вышло, — мямлю я, надеясь, что такой ответ проклятийницу удовлетворит.
— Темпераментный молодой человек. И собой хорош. Признаться, когда ты его в комнату утащила, мы такое подумали…
— Гейл! Какого вы обо мне мнения? — я останавливаюсь.