Призыв мёртвых
Шрифт:
Джеред потер щетину на подбородке. Запустил, а ведь она совсем седая. На Холме казначей всегда слыл щеголем, но здесь снова превратился в грубоватого солдата, каким был в юности.
— Сколько дней конкретно?
— Не знаю. Это зависит от того, сможем ли мы найти карку, которые проведут нас через горы. Впрочем, мне кажется, дня три, может быть, четыре.
— Слишком много, — сказал Джеред. — Чересчур много. То, что происходит, так или иначе закончится. Насчет карку ты права, нужно найти кого-нибудь и убедить отвести нас в Иллин-Квист, к Харбану. Ты как, сможешь продолжить путь?
Миррон кивнула.
— Собственно, выбора у нас нет, так?
— Ты это
— Жаль, что у нас нет мулов, как в прошлый раз.
— Даже если бы в Ческасе велась оживленная торговля, было бы непросто купить сразу пару сотен мулов, — ухмыльнулся Джеред. — Не говоря уж о том, что, узнав о такой надобности, здешние торгаши обанкротили бы казну, ворюги этакие… Послушай, Миррон, я хочу, чтобы ты была осторожна. Не скрывай от меня свои чувства. Они могут помочь нам. Предостеречь нас. Но самое главное, береги себя. Ты понадобишься нам, Миррон. Каждому на этой тропе хорошо известно, что у тебя пропал сын, а значит, твоя боль несравнима ни с чьей другой. Мы будем идти, пока не упадем, но когда ты почувствуешь, что нужно остановиться, скажи об этом мне или Аркову. Не делай из себя мученицу, это не принесет пользы никому. Помни, что мы здесь ради тебя, все мы. Ладно?
— Да, — тихонько ответила Миррон, стараясь сморгнуть навернувшиеся слезы.
— Вот и хорошо. — Джеред снова повернулся к колонне, и она увидела, что он присматривается к узкой, крутой тропе, идущей вперед вдоль обрывавшейся вниз головокружительной пропасти. Казначей вздохнул и собрался с мыслями. — Продолжать движение! Будьте внимательны. Нам нужно найти карку, и побыстрее. Вперед!
На наступавших обрушился неистовый град стрел, копий, выпущенных из пращей ядер и сброшенных с уступов камней, каждый из которых увлекал за собой маленькую лавину. Этот смертоносный поток прибивал к земле все, что двигалось.
Через свой увеличитель Харбан видел, как раскалываются черепа, ломаются и отрываются от тел конечности, сминаются грудные клетки, как кровь и ошметки плоти разлетаются вокруг, оскверняя первозданную красоту гор. А еще он видел, как почти каждый из упавших вновь поднимался на ноги и шел дальше.
Харбан не мог преодолеть страх, ознобом расползающийся по его телу, страх, который испытывали сейчас все карку и их гортоки. Он не ведал, кем были эти люди до того, как ими овладела неведомая, страшная сила. Уроженцы Гестерна, Атрески, Царда, все они были мертвы, но шли вперед, невзирая на пробившие им горло, грудь или череп стрелы, шли, оставляя на земле кровавые следы. У кого-то рука болталась на одном сухожилии, кто-то едва ковылял на сломанных ногах, однако все они упорно тащились вперед, подгоняемые чем-то таким, чего Харбан просто не мог себе представить.
А за спинами мертвых стояла регулярная армия Царда. Шеренги солдат молча наблюдали, как карку, не имея иного выхода, растрачивали метательные снаряды, пытаясь сдержать натиск мертвецов. Со своей позиции Харбан видел лица воинов из передней шеренги цардитов и мог поклясться, что торжества на них не отражалось. Они были угрюмы и омрачены дурными предчувствиями, хотя солдаты и испытывали облегчение оттого, что им самим не приходится лезть под сокрушительный огонь. Никто из них не улыбался.
Где-то там должен быть Он. Вне поля зрения, управляющий своими рабами из укрытия.
Харбан перевел увеличитель на неумолимо продвигавшихся вверх по склону мертвецов. Бывшие солдаты, тысяча или более. Те, у кого уцелели руки, несли оружие, на некоторых сохранились доспехи — часто искореженные, всегда грязные, в отсутствие
Интенсивность заградительного огня снижалась, поскольку люди, которые его вели, видели безрезультатность своих усилий. Наступавшие даже не утруждали себя выдергиванием стрел из плоти, если те не мешали идти дальше. Более длинные и тяжелые копья препятствовали движению, поэтому их вырывали из ран вместе с внутренностями и на ходу отбрасывали в сторону.
Стоявшие в ожидании карку осознали, что с этим невообразимым противником придется схватиться врукопашную, и им стало не по себе. Харбан, оглядываясь по сторонам и назад, видел их трепет по глазам и учащенному дыханию. То же отражалось и на лице командующего Джистилл-Река.
— Что нам делать? — спросил он, поймав взгляд Харбана. — Что нам делать?
Харбан посмотрел назад на приближавшихся мертвых людей. Они шатались, запинались, но шли.
— Никто под горой и небом, живой или блуждающий мертвец не может сражаться, если он лежит на земле, — промолвил Харбан и, чувствуя, что эти слова ложатся пятном на его сердце, добавил: — Мы должны расчленять их тела.
— И сжигать, — дополнил Джистилл. — Нам нужен огонь.
— Да. Огонь. — Харбан коротко кивнул. Пусть, когда придет время, их судят честно, по делам и помыслам, но сейчас пора действовать. — Надо действовать. Ты чувствуешь, еще немного, и мы потеряем своих людей до начала схватки.
Тревога и неуверенность распространялись среди карку и гортоков со скоростью морового поветрия.
— Послушайте меня! — После краткого обзора ситуации Джистилл возвысил голос до крика. — Мы обязаны выстоять против того, что надвигается. Мы — карку, и мы должны защитить свой дом. Но я понимаю ваш страх и разделяю его. Сейчас нам представилась возможность получить преимущество. Эти отвратительные выродки оказались далеко впереди своих хозяев, они изолированы, а мы превосходим их числом. Мы обрушимся на них огнем и клинками. Не старайтесь наносить смертельные удары, они уже мертвы. Обездвиживайте их, а потом сжигайте. Молитесь небу и камню и помните о тех, кто ждет нас позади и надеется на нас. — Командующий перевел дух. — Приготовьтесь спустить гортоков. Передать приказ на склоны: по мертвецам не стрелять! Если выступят цардиты — ударить по ним. Разводите костры, зажигайте факелы и ветки. Карку, сражайтесь за свой народ!
Слова Джистилла быстро облетели карку, тем более что сражение разворачивалось в необычайной тишине. Кто-то готовил гортоков, кто-то побежал за хворостом для костров и факелов, однако в рядах защитников раздались возражения.
— Мы не можем их остановить! Они продолжают двигаться даже с размозженным черепом!
— Это не настоящие враги, а невинные люди, вынужденные сражаться после смерти!
— Не нам судить и сжигать их!
Харбан отстегнул поводок Дрифт. Горток глянул на него, и глаза зверя под тяжелым костистым лбом, казалось, умоляли о пощаде. Между тем шум вокруг нарастал: карку подбадривали друг друга и спорили с возражавшими. Джистилл открыл было рот, чтобы добавить свой голос к общему хору, но Харбан остановил его: