Призыв ведьмы. Часть 2
Шрифт:
— Эта песня про дурака, — заметила Хэла.
— Разве? Люди считали его дураком только, потому что он хотел поймать молнию, но кто сказал, что он был дурак? Молнию-то он поймал. И я поймал, разве нет? Вот она — светит только мне.
Ведьма рассмеялась, уткнувшись ему в шею:
— Да ну тебя! И правда — дурак, — смущённо буркнула Хэла.
Улыбнувшись Рэтар поцеловал её, потом сильнее к себе прижал. Снаружи запели песни, они начинались где-то в селении и по подхватывающим на кострах людям доходили до
— Идём? — шёпотом спросила ведьма.
— Идём, — кивнул феран с неохотой и помог ей затянуть шнуровку на платье.
— Ты меня растрепал всю, — насупилась она, ощупывая свою голову.
— Мне так больше нравится, — ответил Рэтар, — но сейчас это и вправду плохо.
Хэла уставилась на него, приподняв вопросительно бровь.
— Потому что так мне сложнее держать себя в руках, точнее свои руки от тебя подальше, — пояснил он. — Невозможная будет мука.
Ведьма стояла мгновение, а потом рассмеялась звонко и заразительно.
— Вот вы неугомонный, достопочтенный феран.
Он ухмыльнулся и подав ей руку, чтобы помочь спуститься, пошёл в дом.
— Рэтар, — позвала Хэла и, когда он обернулся, увидел в ирнитовых глазах что-то неуловимо тревожное.
— Да? — нахмурился он. Её взгляд пугал. — Что, родная?
— Нет, ничего, — ведьма мотнула головой, потом слегла улыбнулась, пытаясь показать, что всё хорошо.
Но хорошо не было.
— Хэла, — феран вернулся и обнял руками лицо, заглядывая в глаза.
— Просто… не хочу туда идти… и… если что-то случится всё-таки, ты… — она сглотнула и закусила губу.
— Я обещаю, что буду осторожен, хорошо? — проговорил Рэтар, надеясь её успокоить. Хэла кивнула, уткнулась лбом ему в грудь.
“Боги, хорошая моя, не тревожься!” — обнял её, втянул теплый запах.
Она действительно переживала и это была такая чистым, открытым чувством, что защемило сердце.
Пока Тёрк разделывал Роара, внутри билось понимание, что вчера Рэтар поступил так же, как митар. Сомнения полезли наружу, а он с ними не совладал и сделал своей ведьме больно.
Стоял, ждал в тревоге, грыз себя, а Хэла с её песнями разбивала внутри всё безжалостно. И становилось только хуже.
А дальше понеслось… поскакало… Как звери, на кровь, на добычу, обостряя все чувства до предела — как же Рэтар был зависим от этого. Как оно его сметало — запах битвы, звук битвы, дух битвы. Так просто не отпускает. Уж такого как он точно.
Вот тут было хорошо, до воя, до скрежета в зубах, до дикой радости. Это мерзкое ощущение, когда тебя не могут достать, ты словно высшее создание. Бессмертный. Высший хищник в самом лучшей своей форме.
И уже когда заметил стрелу, летящую в спину Миргану, и сам собой подставился под неё и кольнуло вот это обещание. Ухмыльнулся сам себе — вот тебе и осторожен! Хэла теперь наваляет и будет права. Брат ошалело уставился на
— Рэтар, я…
Феран мотнул головой, давая понять, что всё хорошо, потому что дышал этим кровавым воздухом, потому что азарт наполнял лёгкие и этот триумф, потому что поймал мгновение.
Стрела прошила насквозь плечо и теперь тянула в ране, но кости были целы, а в пылу боя так вообще была чем-то незначительным. Ощупав плечо и убедившись, что ранение не страшное, он с силой выдернул стрелу. Опрометчиво, конечно, но сейчас носиться с раной было глупо.
Нападавших было меньше, чем ждал Рэтар. Он почему-то был уверен, что их должно быть больше, особенно против отряда ферана и отряда митара, которые сейчас были в Трите и уж, хоть рубите его на куски, он не поверил бы, что напавшие этого не знали.
Или они дураки, или самоубийцы… Или всё это ради чего-то совсем другого и Рэтар смотрит на всё происходящее совсем с неправильной стороны.
Сомнение в выводах разрослось мгновенно, стало гнетуще огромным, удушающим. И крик со стороны дома его сломал.
Вот тот ужас, который феран испытал, когда увидел тело Хэлы у мага, этот ужас снова поднял голову и щёлкнув клыкастой пастью, вгрызся в позвоночник.
А потом этот водоворот — Хэла жива, но к ней нельзя, это её лицо, страшное, жуткое, безумное… потерявшее всё человеческое в отсветах огней костра.
“Потом не говори, что я не предупреждал. Когда вокруг тебя трупы будут лежать, а ты будешь стоять, смотреть на это и понимать, что сделать ничего уже нельзя”, — слова Зеура загромыхали раскатами внутри.
Хэла никого не убивала, Хэла боялась убивать…
А Карлина за его спиной объясняла что-то про молнию в земле, которой чёрная ведьма убила нападающих. И дальше — вопросы-ответы. И… они не могли докричаться до неё.
— Хэла, — беззвучно проговорил Рэтар одними губами.
“Родная моя, хорошая моя, Хэла… несносная моя, прошу тебя, Хэла…” — умолял он про себя, не имея больше никакой возможности что-то сделать. В бессилии феран повёл плечом со злости на себя и рана, о которой он успел уже напрочь забыть, ударила болью с силой, начала разрастаться.
И вдруг, словно чувствуя эту его боль, Хэла подняла на него свой взгляд. В нём было столько горя, что захотелось уничтожить всё вокруг, пламя внутри метнулось, а его чудище взвыло.
Гул, неприятный, навязчивый, исчез и даже не зная до конца что это было, Рэтар понял, что теперь можно добраться до ведьмы.
Тела нападающих разбросанные по двору, а в руках Хэлы мёртвая Найта — как Рэтар мог так просчитаться?
Из последних сил, яростно, переступая через отчаянное желание просто обнять свою ведьму, прижать к себе, он разорвал себя, пытаясь понять, что нужно сделать в первую очередь и, стараясь ничего не забыть, отдал приказы.