Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5
Шрифт:
Несмотря на напускное спокойствие, букинистка была на взводе. Похоже, не всё так просто с неизвестным любителем потискать незнакомых девочек.
– Слушаю.
– Происшедшее с дочерью подруги не первый случай. Я знаю ещё о двух. Сообщили по большому секрету. Некто в маске ловит девушек, приставляет к горлу… тут я не поняла. Кто говорит нож, кто что-то острое. В темноте не особо разглядишь… Оставим до поры, – её передёрнуло. – И свободной рукой в трусики лезет.
– Пугает, угрожает?
– Да. Сопит: «Закрычышь –
Давая рассказчице прийти в себя, Иванов постучал пальцами по краю столика.
– Кавказец?
– Не думаю, – возразила Лана, промокнув губы салфеткой. – Одна из девочек часто в Абхазии отдыхала, какие-то друзья семьи там обитают. Сказала – голос как в анекдоте про грузин.
– Меняет для страха?
– Скорее всего. Худой, длинный, несуразный, неловкий, весь в чёрном. Постоянно торопится.
– Допустим, – инспектор не жаждал узнать подробности отношений между жертвой и напавшим, однако выбора у него не имелось. Без кровавых подробностей никак. – Залез чел в маске в трусы студенточке. Потрогал. Дальше что?
– Дальше больно. Мял, сжимал, изредка вынимал руку и нюхал пальцы. С присвистом, будто кобель течную суку.
– И такие подробности смогли запомнить бедные, перепуганные девочки? – не скрывая сарказма в голосе, поинтересовался Иванов.
– Девочка, – нимало не смущаясь, ответила букинистка. – Одна. И давно не девочка, а напротив, большая любительница мальчиков. Ей то ощупывание – не более, чем мелкое приключение. Про вторую промолчу. Трясётся, бедняжка, при одном упоминании…
– Там наряды прогуливаются, – не сдавался Сергей, пытаясь увидеть всю картину целиком, со всех ракурсов. – Прибежали бы на крик.
– Шутишь? – искренне изумилась женщина. – Вопить с ножом у горла? Им дышать страшно в те мгновения, а ты – наряд звать. Не забывай – это дети. Да, созревшие, с аппетитными сисями и тугими писями, как бы пошло и цинично это не звучало, но ключевое слово – дети. Со своими представлениями о том, что «хорошо» и что «плохо». Потому, кстати, и с заявлениями не обращались. Стыдно признаться в том, что тебя едва не изнасиловали. Засмеют, заклюют однокурсницы с однокурсниками. Скажут, даже маньяк побрезговал. Это же не Ванштейн с телевизором и всеобщим сочувствием, это жизнь. Просто так не пожалуешься.
Резон в этих словах имелся. Иванов по опыту знал – о преступлениях, связанных с физическим насилием, заявляют далеко не всегда.
– И что ты хочешь от меня?
– Помощи. Поймать ублюдка. Я пойду, прогуляюсь по окрестностям. Ты следуй неподалёку. Скрутить я его и сама скручу в бараний рог, пусть только попадётся. Но тем не менее помощь мне не повредит.
Легкомысленности наряда женщины нашлось объяснение.
– На живца попробовать хочешь?
– Да.
– Не выйдет, – отрезал Сергей. – Ты себя в зеркало видела? В тебе от
Собеседница снисходительно улыбнулась.
– Извиняю. Клюнет. У меня духи есть. С феромонами. Рецепт аналогичный тому, который ты на себе испытывал в своё время. Через губную помаду. Помнится мне, работает.
Упоминание про позабывшееся стресс-интервью в доме Ланы заставило инспектора уткнуться в свою чашку с чаем. Он в подробностях припомнил захлестнувшее его тогда животное желание и те усилия, которые ему пришлось применить, чтобы не наброситься на женщину.
По коже морозец пробежал…
Зато букинистка напоминанием осталась весьма довольна. Ей, похоже, придуманный план казался идеальным.
Прикончив напиток в два глотка, парень собрался с мыслями и отрицательно покачал головой:
– Не советую. Плохо кончится. И до середины ботсада не дойдёшь.
– Почему?
– Потому что духи твои сработают на всех встречных мужиков, а не выборочно. И любой из них легко может не сдержаться, рискнёт поискать твоей взаимности. Даже если не изнасилует, то точно пристанет как банный лист.
– Об этом я не подумала, – расстроившись, признала букинистка, нервно комкая салфетку. – Ты прав. Идеи? Предложения? Задумки? Готова на любой риск под руководством столь обаятельного умника…
Отмахиваться незнанием или занятостью на службе Иванову не хотелось. Лана не раз помогала ему, пусть и своеобразно, а долг платежом красен. Да и не стала бы она привлекать его про запас, для массовости или подстраховки. Наверняка понимает, что одной такие номера, как отлов щупателей с нюхателями, проворачивать попросту неудобно, без помощника – никак.
Заинтересовало другое – букинистка ни словом не обмолвилась о своём непосредственном кураторе или начальнике (точного определения инспектор не знал) – Александросе. По всему, не в курсе он о планах подчинённой. Вывод – действует женщина на собственный страх и риск. Почему?
– Я заплачу, – зачем-то добавила Лана, обижая парня.
– Да иди ты!
– Прости, – женские ладони легли на мужские лапы, упёршиеся в стол, а перегнувшийся через стол торс продемонстрировал глубокое декольте. – Прости, пожалуйста. Не подумала. Дура. Отшлёпай, если хочешь. Потом.
Задорные искорки, запрыгавшие в глазах собеседницы, могли означать что угодно, однако Сергей предпочёл остановиться на варианте «манипулятивных исправлений ситуационных промахов с использованием дамского кокетства». Ну или показное признание его превосходства через лесть мужскому самолюбию. Мол, на всё ради тебя согласна.
Решив пока воздержаться от расспросов про македонца, спросил другое:
– Это для тебя так важно?
– Очень, – не отводя взгляда, призналась собеседница. – У меня к этой братии особые счёты.